Почти врач

– Жена на развод подала, требует раздела жилплощади.

Надо было видеть лицо подруги.

– Шутишь?

– Какие уж тут шутки? – я показал издалека повестку. Со всеми печатями, все как положено.

В глазах Ани появились слезы.

– Прости дурака! – я обнял девушку, вдохнул запах волос. – Это по делу трупа в Пехорке. Скоропомощные дела.

Азимова ударила меня по груди раз, потом второй. Я стоически терпел. Сам виноват, переборщил. Аня никогда за словом в карман не лезла, остро шутила… А тут внезапно приняла все всерьез.

– Как я тебя только терплю?!

– Чаю?

Совместное чаепитие успокоило Аню, включилось женское любопытство.

– Так что там с судом?

– Свидетелем вызвали. Мы как-то труп обслуживали, еще на той работе, вот нашли убийц, правосудие торжествует.

– Интересно… – протянула подруга, обозначив в натянутой маечке два аппетитных полушария.

– Это не кино, – я с трудом отвел взгляд. – В жизни – крайне нудная процедура. Надеюсь, недолго продержат. Пройдусь потом по магазинам, попробую продуктов добыть. Курицу, наверное, варить поставлю, а то на этот посиневший труп в морозилке без слез смотреть невозможно.

И всё. Поговорили и забыли. Другие занятия нашлись, гораздо более интересные. Интимные.

* * *

Утром я взял паспорт и поехал. В машине только вспомнил, что дома оставил сумку, в которой лежит записная книжка. И ладно, не пропаду. Да и звонить никуда не собираюсь, а если что-то по допросу – воспользуюсь какой-нибудь одолженной бумажкой.

В суде я первым делом нос к носу столкнулся с Калиниченко. Следователь пожал мне руку, отвел в какой-то пустующий кабинет.

– Ты не трясись, прокурор насчет вас предупрежден.

– Нас?

– После тебя допросят водителя. Говори все, как было. Там главные баталии с адвокатами – впереди. Думаю, вас они тоже мучить не будут.

Собственно, так и было. Недолгий рассказ про Пехорку, пара быстрых вопросов от прокурора, потом от адвоката. Никто не допытывался, что мы делали так далеко от привычных маршрутов, за мебель в салоне автомобиля тоже никто не спросил. Подозреваемые сидели за деревянной огородкой грустные, смотрели больше в пол. Я им был совсем не интересен. Барышеву, Рассохину, Лабанову и Попову так-то ломилась натуральная вышка. Еще четверым «пехотинцам», что были на подхвате – длительные сроки. Есть от чего быть грустным.

После меня допрашивали сторожа товарищества. Я немного послушал его мычание – мужичок был явно после сильного запоя и тоже ничего интересного не озвучил. Подождал окончание его допроса и свалил по-английски, не прощаясь.

В коридоре сидели новые свидетели – среди них Миша Харченко.

– О, здорова, Панов, – искренне обрадовался он.

Мы поручкались.

– Представляешь, сегодня дежурство, так нет бы отгул дать, завгар, скотина, на завтра перенес. Ну что там? Не сильно мучают? – водитель кивнул на зал заседаний.

– Да не, сразу сунь прокурору конвертик. И судье тоже. Пять минут, и ты на свободе.

– В каком смысле?! – у Харченко глаза стали квадратными. – Я же свидетель!

– А мебель в машине?

– Так выговор же был?!

– Дело громкое, – вздохнул я. – Видел, сколько ментов у суда? Так что можешь и присесть. За компанию.

– Что же делать, Андрюх? – водитель запаниковал. – Сунешь там за меня? По дружбе.

– Я что, идиот? Это статья сразу. Дача взятки должностному лицу.

– Ай-ай-яй! – Миша аж приплясывать на месте стал. – Горю синим пламенем!

– Ладно, не кипишуй, это я так шутковал. Мстил за твои тупые анекдоты, – я хлопнул водителя по плечу. – Куму потом расскажешь, его очередь обоссаться будет. Никому твои мебеля и калымы не интересны. Пара вопросов и дуй на подстанцию. Как там, кстати, дела?

– Да все нормалек, – Миша выдохнул. – Ленка только косячит, дай боже. Лебензон лютует, уже второй выговор дал. Как вы расстались, на ней лица нет. Ходит как в воду опущенная, того и гляди, кого-нибудь убьет на вызове.

Это было фигово.

– Ты бы познакомил ее с каким хорошим парнем, а? – Харченко был в своей стихии.

Я завис. Может, кого-то из орловцев свести с ней. Но под каким соусом?

– Подумаю. Ладно, бывай. Кстати, а что там Мельник? А то как устроился на работу, и тишина.

– Некогда ему. Он, похоже, решил все деньги мира в одно лицо заработать. Позвали его ребята, они в гараже машины чинят, так он теперь домой в общагу только переодеваться ходит. Вроде на кооператив копит. Или на тачку. Тут мнения расходятся.

– Ну, привет ему передавай. Счастливо, Миша.

* * *

Миновав оцепление возле суда, я почти сразу уткнулся в толпу у винно-водочного магазина. Народ бурлил, в очередь лезли «вас здесь не стояло», только присутствие рядом ментов остужало граждан с горящими трубами.

Я почти пробрался «на волю», когда из магазина вынырнул плешивый мужичок с хитрыми глазами. Одет он был в засаленную коричневую куртку, в правой руке нес бутылку «Русской» с уже свернутой крышкой. И двинулся прямо ко мне, будто увидел кого-то знакомого.

– Эй, земеля, третьим будешь? – плешивый ухватил меня за рукав. Рядом нарисовался бугай в кепке Олимпиада-80.

– Не буду, отпусти, – я дернул руку, забулдыга покачнулся, плеснул на меня из бутылки.