Почти идеальное преступление

Стоун подошел к будке и принялся изучать ее. Она стояла на расстоянии тридцати футов от любой части здания станции и проезжей части улицы. Сторона будки с дверью располагалась прямо напротив помещения с насосами. Таким образом, каждый, кто звонит по телефону, поворачивается спиной к насосам. Справа от будки находилась парковка на несколько автомобилей. На полпути между будкой и отделением автосервиса Стоун увидел небольшой островок-площадку самообслуживания с воздушными и водяными шлангами. Ровно двадцать семь футов и четыре дюйма разделяли будку и островок согласно измерениям Декера. В двух футах сзади будки проходила семифутовая бетонная стена, за которой виднелся пустырь.

Стоун внимательно осмотрел корпус будки. Никакого вандализма. В стеклянных панелях и алюминиевом обрамлении не было ни отверстий, ни прорезей. При закрытой двери будка становилась полностью изолированной, за исключением двухдюймовой вентиляционной щели по периметру в основании будки. Встав на колени, Стоун пытался просунуть в щель правую руку, но дальше запястья она не продвинулась. Да, отсюда невозможно было подобраться к спине стоящего Таунсенда.

Стоун вошел внутрь. Телефонный аппарат висел в правом углу задней стенки, слева была приделана узкая полка для телефонных справочников, но оба, с белыми и желтыми страницами,[1] сейчас свисали перед ним на коротких цепочках.

Хотя было светло, Стоун заметил, что освещение в будке не работает. В отчете Декер указал, что электрическая лампочка перегорела. Сам телефонный аппарат был в идеальном состоянии.

Лью, прислонившись к насосам, смотрел, как петляя и озираясь по сторонам, к нему возвращается Стоун.

— Так вы говорите, что он открыл дверь и попятился назад? — спросил тот, обращаясь к Холлу.

— Нет. Он не успел ее открыть. Только взялся за ручку. Вы думаете, его ударили сзади?

— Логично, — усмехнулся Стоун.

— Ну хорошо. Там были и другие свидетели, или вы намекаете, что это сделал я? Дверь была закрыта. Всё выглядело так, будто какой-то невидимка схватил его за плечи и сунул шив[2][2] между ребер. Только, поверьте, никого там не было. И никто ничего не бросал снаружи, иначе разбил бы стекло. У вас здесь тупик получается, сержант.

— Про тупик это вы правильно заметили, — сказал Стоун, глядя куда-то на бетонную стену. — Что ж, спасибо, мистер Холл, вы мне очень помогли. Возможно, мы еще увидимся.

Проверка показаний остальных свидетелей не выявила расхождений с показаниями Лью. Стоун вернулся в управление, не продвинувшись ни на шаг.

Результаты вскрытия ждали его на столе. Стоун не верил своим глазам — причиной смерти стал не нож. Таунсенд умер от яда кураре, которым смазали острие. Рана не была бы смертельной, если бы вовремя оказали медицинскую помощь. Вот так так! Яд, по всей видимости, был использован для подстраховки в случае, если бы нож не задел сердце, чтобы уж, как говорится, наверняка.

— Потратил время впустую, Рэй, — отчитывался Кёртис. — В жизни не видел парня с меньшими шансами быть убитым, чем Таунсенд. Счастлив в браке. Два сына-подростка. Не смог откопать даже тени мотива.

— Самоубийство? — схватился за соломинку Стоун.

— Сорок девять лет. Тихоня. Мухи не обидит. Открытых недоброжелателей нет. Мы опросили десятки людей. Он всем нравился. Не могут представить, за что его можно было убить.

— А что по работе?

— Держал с женой книжный магазин. Больших денег это не приносило, но на жизнь хватало.

— Завещание? Страховка?

— Пока не успели проверить, — вмешался Лисснер.

— С женой разговаривали?

— Решили предоставить это тебе. Она всё еще под присмотром врача.

— Ладно, продолжаем работать. Идите и копайте. Пройдитесь хорошенько по магазину, проверьте счета, переписку, есть ли страховка, составлено ли завещание?

— О’кей. Если не возражаешь, приступим сразу же после обеда.

— Не устраивайте только пиршество. На некоторые вопросы я хотел бы получить ответы как можно скорее.

Даже в горе Хелен Таунсенд смотрелась исключительно привлекательно — отметил Стоун, когда в сопровождении доктора Вагнера вошел в спальню. Одетая, а скорее закутанная в розовую стеганую кофту, она лежала в постели, голову поддерживали несколько пухлых подушек. Темные волнистые волосы обрамляли бледное измученное лицо. Казалось, всё страдание мира сосредоточилось в ее глазах, сухих, застывших от ударов судьбы и последних слез. Стоун знал, женщина может быть убийственно красивой, если ее лицо не теряет цвет и улыбку.

Доктор Вагнер, высокий привлекательный мужчина, под пятьдесят, суетился рядом, как наседка, опекающая несмышленых цыплят.

— Вы должны понимать, сержант, что миссис Таунсенд пережила сильнейшее потрясение. Надеюсь, вы будете благоразумны.

— Всё в порядке, Курт, — откликнулась Хелен. — Я в состоянии помочь…

Она посмотрела на Стоуна. В ее глазах всколыхнулась решимость.