Почтальон

– Готово, – Фома сделал приглашающий жест рукой, – смотрите, товарищи, наш слесарь открыл этот ящик за несколько минут по причине неисправности замка, не пользуясь подсказками. Представляете, что произойдёт, если настоящие грабители к вам проникнут? Им останется только перестрелять охрану и выйти отсюда с кредитными билетами. Поэтому я в акте укажу, что сейф вам действительно нужно заменить, там же будет адрес склада, где вы новый получите через две недели, цена для отделений – восемьсот семьдесят рублей. А до тех пор держите здесь вооружённую охрану, ясно?

Управляющий закивал. Фома забрал у красноармейца чемодан и начал передавать кассиру пачки. Тот было хотел сразу сложить их в сейф, но Фома заставил его пересчитать хотя бы несколько, выборочно проверить купюры, и на это ушло ещё полчаса.

– Ровно двести восемьдесят тысяч, – кассир взмок, платок, которым он вытирал лоб и виски, сделался пепельным, – всё в порядке, товарищи.

Под бдительным взглядом Фомы управляющий убрал последнюю пачку червонцев обратно в сейф, несгораемый шкаф тут же закрыли, налепив бумажку с печатью, возле него поставили красноармейца.

– Не дорого ли восемьсот семьдесят рубликов? – управляющий шёл первым, показывая грозным проверяющим дорогу вон и размахивая актом. – Может, поплоше что?

– Чтобы я от вас таких речей не слышал, – строго сказал Фома. – Народное добро нужно беречь. Но если вы, товарищ, несогласны, то пишите в область, а лучше в Центрсоюз.

Управляющий сник, никуда ему писать не хотелось. К тому же восемьсот семьдесят рублей были отданы проверяющему, на что имелась квитанция, она же – наряд на получение нового сейфа.

На улице проверяющих ждала пролётка. Фома поднялся, потянув за собой сначала чемодан, а потом Мухина. Тот, залезая на подножку, чихнул, вытер нос рукавом.

– Гони потихоньку, – приказал Фома, возничий щёлкнул вожжами, и повозка неторопливо двинулась в сторону Пролетарского бульвара, притормозила возле Сергиевских ворот. – Вот видишь, Мухин, а ты боялся и не верил. Я же говорил, мы не обманем, держи аванс, остальное после второго прозвона, на днях зайду в больницу, скажу, где и когда случится.

Он вытащил из кармана деньги, отдал Фомичу, Мухин спорить не стал, спрятал бумажки за пазуху и спрыгнул с пролётки, а та поехала дальше.

Туман потихоньку развеивался, и когда пролётка остановилась возле ресторана на углу Вокзальной и Пановой, Сергею пришлось спрятаться за раскидистой акацией. Всю дорогу он то забегал вперёд, то отставал, город просыпался, рабочие спешили к началу первой смены, и ещё один прохожий особого внимания не привлекал.

Подельники Мухина слезли с пролётки, тот, что таскал чемодан, отпер чёрный ход своим ключом и пропустил товарища вперёд. Шейные платки они сдвинули вниз, позволив себя рассмотреть. На этом Травин свою миссию счёл временно завершённой, как выглядят бандиты, он теперь знал, где у них «малина» – тоже. Лезть в незнакомый дом ранним утром он не хотел, Мухин, судя по всему, был жив-здоров, оставалось узнать у него подробности того, что произошло.

– Сунули мне лавэ и выкинули из повозки. Я, поверишь, в сомнениях, что это вообще было. Этот Фома вёл себя так, словно не первый раз такое проделывал, не смущался ничуть, а с кассиром разговаривал, словно натуральное должностное лицо. Нашёл, где они обитают?

– Нашёл. Я их проводил, и сразу к тебе. Вроде никто за тобой не следил, – Травин располовинил вдоль булку хлеба и размазывал масло толстым слоем. – Ты сам-то хвоста не заметил?

– Я осторожно шёл. – Фомич зажал между двух таких же половин ломоть окорока и примерялся, чтобы откусить. – А чего им за мной шляться, где живу, знают, а до следующего раза я им не потребен. Ты давай, на сыр домашний налегай, там для костей нужные вещества. И вообще, командир, что-то ты схуднул, может, тебе у нас столоваться?

– Если только на завтраки ходить буду, – Сергей подмигнул Фомичу.

На кухне громыхнула сковорода, оттуда высунулась Варя в тельняшке и переднике и посоветовала Травину искать себе другое место для завтраков, потому что здесь ему не рады.

– Ох и суровая она, – Фомич усмехнулся, – не поверишь, слова сказать боюсь. Как ко мне переехала, по струнке хожу, словно на фронте снова.

– Совсем переехала?

– А то ж. Комнату ейную хотел сдать, какой-никакой, а к учительскому жалованью прибыток, только она ни в какую, тут я с понятием, женщина – она независимость свою чувствовать должна, чтобы не жилплощадь её держала рядом, а любовь и согласие. Ты сам как в личной жизни?

– Да есть одна. – Травину показалось, что вот теперь масла достаточно, и он зачерпнул вишнёвое варенье небольшим половником. – Пока только встречаемся, ничего серьёзного.

Шум на кухне прекратился как по волшебству.

– Она доктор, зовут Лена Черницкая, работает в окружной больнице завотделением, – скорее Лапиной, чем Мухину, сказал Сергей. – Ребёнок у неё, стараюсь в чужую жизнь не лезть.

С кухни явственно послышалось «идиот», и грохот возобновился.