Почтальон

В воскресенье температура поднялась ещё на несколько градусов. Солнце пыталось уничтожить спрятавшийся в тени снег, лужи подсохли, на дорогах появилась пыль, горожане подставляли лица дозам ультрафиолета. Великая почти очистилась ото льда, рыбаки заводили первые неводы.

Сергей с утра занялся мотоциклом, удалил старую вязкую смазку, нанёс новую, пожиже, снял с колёс цепи, ненадолго завёл двигатель и накрыл Алексеевскую слободу бензиновым смогом. Куры у соседей от треска двигателя снесли внеочередную порцию яиц, а соседские ребятишки сбежались посмотреть, что это такое творится у приезжих, и слушали пояснения Лизы. Но представление длилось недолго, Травин убедился, что транспорт готов в любой момент ему послужить в любой сезон, и закатил мотоцикл обратно, в избу.

– Может, прокатимся? – Лиза перелезла обратно через забор.

– Обязательно, только не сейчас, – Травин подхватил портфель, подтянул шнуровку у ботинок, – я по делам, поиграй пока с ребятами, можешь им даже мотоцикл вблизи показать, только смотри, чтобы не свинтили ничего.

– Пусть попробуют, – девочка нахмурилась. – Нет, лучше тебя подожду. Ты надолго?

Травин рассчитывал управиться за два часа, получатели корреспонденции жили кучно, Глаша выбрала их так, чтобы самой особо не бегать по улицам. Один частный дом и два бывших доходных, разгороженных на квартиры и комнаты, по пять минут на адрес.

В Пскове, как и во всех крупных городах, или считающих себя таковыми, были улицы с повторяющимися названиями. Одна Пановая улица тянулась от Баториевых ворот к вокзалу, а вторая, перпендикулярно к ней, пересекала Пролетарский бульвар, соединяя Бастионную и Крестьянскую улицы. По ней Сергей дошёл до бульвара, там, в бывшем доме Станкевича, жили первые четыре адресата. До революции в доме было шесть квартир, но потом жильцов уплотнили, и их количество перевалило за четыре десятка.

Два получателя «Псковских набатов» жили на первом этаже и никуда в воскресное утро не пошли, Травин пометил, что почту они получили, записал примерное время, когда Глаша им эти газеты и письма занесла. Третий адресат, который выписывал «Лапоть», тоже оказался дома в совершенно невменяемом состоянии. Дверь в комнату была открыта, хозяин лежал на кровати, что-то мыча, сам журнал обнаружился на столе, разобранный на печатные страницы, на которых лежали остатки закуски.

– С пятницы пьёт, – пояснила соседка. – Тихий, вреда от него нет. А вы что хотели узнать, товарищ?

Глашу соседка тоже отлично знала – та жила вместе с очень приличным, по её словам, мужчиной на втором этаже, в соседней квартире, тоже поделённой на комнаты. Заходить туда Травин не стал, где живёт Лакоба, он выяснил заранее, на почте, подняв учётную карточку.

Четвёртый адресат с фамилией Савушкин жил на последнем, третьем этаже дома, и выписывал журнал «Радио всем». Невысокий тощий мужчина с всклокоченной шевелюрой и щекой, подвязанной марлевой повязкой с резким запахом, провёл Сергея в комнату, показал журнал, переложенный закладками, предъявил, хотя Травин его об этом не просил, два распечатанных конверта, один из Нижнего Новгорода, второй – из Ленинграда.

– А Глафира, уж не знаю как её по батюшке, принесла всё это мне в семь тридцать шесть, ни минутой раньше или позже, – Савушкин говорил невнятно, поминутно трогая щёку, на его руках места живого не было от царапин, следов припоя и крохотных ожогов, – и сразу же ушла. Я её не задерживал, вы же понимаете, корреспонденцию надо прочитать, она ждать не будет. А что случилось, товарищ?

– Проверяю работу почтальонов, народный контроль, – туманно ответил Сергей. И хотел было уйти, но заметил в углу комнаты нагромождение ящиков, проводов и вакуумных ламп. – Что это у вас тут?

– Это, товарищ контролёр, радиопередатчик, – хозяин комнаты с гордостью посмотрел на перемешанные радиодетали. – Коротковолновой, но можно и на волнах меньше двадцати метров передавать. Смотрите, вот это ключ, азбука Морзе что такое, знаете?

– В курсе. А микрофон, значит, для переговоров?

– У меня всё зарегистрировано, – разволновался радиолюбитель. – И с милицией согласовано, и с окружной связью, передатчик на учёт поставлен в обществе радиолюбителей. Справку показать?

– Нет, не нужно.

– Уверяю вас, всё есть. Вот и письмо, смотрите! С Нижегородского телефонного завода, между прочим. Ответ пришёл на моё предложение. Видите эту коробочку? – Савушкин схватил Сергея за руку, тут же извинился и начал вертеть у него перед носом деревянным ящичком с ручками. – Это не П-5, как вы могли бы подумать, а новая усовершенствованная модель, которая способна ловить и короткие, и ультракороткие волны. У Нижегородского телефонного завода сейчас модель П-8 выходит, она меньше, но и диапазон они порезали, а значит, часть радиостанций не поймать. Понимаете?

– Почти.

– Проблема, товарищ, в том, что ламповые приёмники дорогие, а детекторные – слабые. Я кое-что добавил в схему усиления, поставил лампы, как в приёмнике Борусевича, но только две и с меньшим напряжением. Теперь эта штука может и от сети работать, и сама по себе, как вам такое?