Почта Приграничья 2

— Олег, достаточно! — донесся до самого края сознания голос Богши.

«Он пока еще не понял, что что-то пошло не так. Не понял, но обязательно поймет», — Олег не сомневался в учителе, не сомневался, что тот следит за ним и готов поддержать. Но увы, подобного исхода никто не мог предположить, и сейчас какое-то время ему придется полагаться только на себя.

Почтарь надавил на невидимую преграду, словно удерживающую его руки в теле Волги, и нож завибрировал. Олег пошевелил лезвием в стороны — влево-вправо, влево-вправо… Вновь то самое знакомое сопротивление, будто раздвигается плоть в ране. И сухое ущелье между двумя стенами воды на глазах самого почтаря и Богши вдруг начало расширяться.

«Проклятье! Вот тебе и остановил ритуал!» — Олег почувствовал, что силы начали вытекать из него еще быстрее, чем раньше.

— Остановись! — до почтаря долетел еле слышный голос старого ведуна. И сейчас это были уже не просто слова: Богша догадался, что Олегу нужна его помощь, и начал читать какой-то сдерживающий наговор… Вот только будет ли этого достаточно, чтобы противостоять призванной почтарем силе?

Олег ощутил, что Навь теперь не просто высасывает его, но еще и дурманит голову, сосредотачивая все внимание только на себе. На Волге, раскроенной пополам…

Вон он, водный коридор — свершившийся наговор, позволяющий шагнуть на речное дно и, может быть, даже перейти на другой берег реки, что зовется Волгой или Березиной… Олег посмотрел себе под ноги — донный песок, усыпанный мелкой галькой, уже начал подсыхать, и обреченные рыбы, понимая тщетность своих усилий, бились хвостами все медленнее. Водоросли, что могли запутать беспечного пловца и даже утопить его, не давая выплыть на поверхность, поникли и лежали теперь мокрым мочалом. Жалким, скукожившимся и словно дрожащим от неотвратимости своей судьбы.

Олег чувствовал, что Навь манит его. Весь его опыт почтаря прямо-таки кричал, что в таких обстоятельствах нельзя ни в коем случае идти у нее на поводу, но в то же время новое, только что проснувшееся в нем чувство жаждало продолжения. Жаждало узнать, что же будет дальше, если он дойдет до самого конца, окунется в силу Нави, которая, казалось, готова была делиться ей без остатка… И Олег отпустил кинжал, что как якорь удерживал его на месте, и шагнул вперед. Кажется, Богша что-то опять кричал, но почтарь уже не слышал своего учителя или не хотел слышать. Он сделал еще один шаг, дрожа от нестерпимого холода, затем второй, третий. Песок и отточенные водой мелкие камешки скрипели под его ногами, затем он наступил на что-то мягкое. Посмотрел по сторонам — стены воды уже доходили ему до плеч. Пора было делать следующий шаг, но тут Олег неожиданно наткнулся на что-то ногой…

«Мой нож? Но я же оставил его…» — почтарь с раздражением смотрел на гладкую деревянную рукоятку, отвлекающую его от такой манящей тайны.

Он снова сделал шаг, но нож не отстал, а скользнул вслед за ним, а на рукоятке неожиданно начали появляться белые кристаллики.

«Соль? Богша!» — неожиданно почтарь осознал, что же именно сейчас произошло.

Его учитель понял, что даже со своим артефактным посохом не сможет ничего сделать с навалившейся на Олега силой Нави. Понял… и тут же нашел элегантное решение, как можно эту силу обойти. Наговор сродства связал его посох с ножом почтаря, и, напрягая все свои силы, старый ведун не дал тому слишком далеко уйти от своего оружия. Единственного, что могло прервать ритуал. Естественно, не считая смерти того, кто его начал. Но подобный исход явно не устраивал Богшу Храброго.

«И меня это тоже не устраивает!» — сознание почтаря словно бы дрогнуло и прояснилось. Он вновь услышал голос учителя наяву, и теперь тот звучал уже громко и отчетливо.

— Олег! Борись с Навью! Ты можешь!

Почтарь обернулся и увидел старого Богшу, который стоял у самой кромки берега, не заступая в созданный Олегом коридор. В руках ведуна был тот самый посох, который сейчас горел каким-то блеклым молочным светом. Как мощные электрические фонари в густом тумане.

— Олег! — вновь крикнул Богша и слегка взмахнул посохом.

На этот раз почтарь почувствовал легкое прикосновение, словно кто-то тронул его рукой. Мягко, но при этом настойчиво. И оцепенение, которое овладело им до этого, начало отступать, впрочем, не забывая при этом яростно сопротивляться. На Олега будто накатывала волна, которая затем отступала, и тогда мысли его прояснялись. В какой-то момент он сделал усилие и, нагнувшись, снова ухватил свой нож обеими руками. И в тот же миг Навь окончательно отступила, а онснова стал собой, Олегом Локовым, лучшим почтарем Приграничья, полностью контролирующим свои мысли и тело. Правда, и то, и другое пока были не в лучшем состоянии.

«Боль не имеет значения, — впрочем, почтарь быстро абстрагировался от всего, что не имело большого значения в данный момент. — А вот что на самом деле важно… так это то, что мой нож скоро прикажет долго жить. Кто бы знал, что в моем случае именно эта железка окажется не усилителем наговора, а, наоборот, тем, что поможет держать его под контролем!»