Почему у собаки чау-чау синий язык

Больше всего наших новых друзей устраивал именно сам процесс игры. За те дни, что они провели в Пярну, все имеющиеся развлечения в этом городе ими уже были испытаны. В прокатном бюро они взяли все, что могло хоть как-то разнообразить их пребывание рядом с холодной прибалтийской волной: велосипеды, надувную лодку, мячи, бадминтон и даже теннисные ракетки, хотя в теннис никто из них играть не умел, впрочем, как и в преферанс. Таким образом Саша, можно сказать, давал им платные уроки. Правда, не без некоторого риска, так как они, как любые новички, были способны на непредсказуемые действия в стандартных положениях, чем здорово озадачивали своего педагога. Больше всего им понравилась игра в мизер, и практически ни одна сдача не проходила без того, чтобы кто-нибудь из них троих не объявлял эту сложную, рискованную игру. От постоянного подсчета вариантов, как поймать противника с наибольшими потерями, и при отсутствии всяческой поддержки у Саши глаза начали наливаться кровью. В тех случаях, когда он ошибался, что иногда происходило, учитывая полную непредсказуемость в поведении мизирующего, Саша вел себя как золотоискатель, у которого из лотка друзья сперли приличный самородок. Ругался, обвиняя всех в скудоумии. Не выдержав этой душераздирающей сцены, я ушел к морю, прихватив с собой Наташу, а она в свою очередь двух детей. Лёня оторваться от созерцания игры не смог.

Андрюша, перед тем как отправиться с нами, побежал спрашивать разрешения у мамы, и я, наблюдая за общей картиной, уразумел, что наши новые грузинские друзья преследуют сразу две цели: поиграть с Зегалем в преферанс и познакомиться с королевой пляжа. Они, похоже, ошибочно полагали, что мы с ней из одной компании. Это заблуждение стоило им довольно дорого, так как длилось оно дней пять. Несмотря на регулярные проигрыши, кавказское начало в них побеждало над обычными человеческими чувствами, в том числе и жадностью. При постоянной передаче денег Зегалю своей доброжелательности они не теряли. После отъезда они оставили нам в наследство главные предметы курортной роскоши – велосипеды. Возможно, если бы они изъявили желание научиться играть в теннис, мы могли бы заработать еще больше, причем безо всякого умственного напряжения. Теперь же Саша к середине дня выматывался так, что ни о какой дальнейшей творческой деятельности речи быть не могло. Зато в течение «грузинской декады» мы забыли, что такое бутерброды с килькой, а вполне прилично завтракали и обедали в ресторане «Ранахона». Вечера мы проводили, как и задумали, в «Балтике» с ученой парой, наслаждаясь игрой скрипача-виртуоза.

…Я забежал несколько вперед. Тогда, в первый игровой день, я старался отвлечь детей интеллигентных родителей от вредного и бесперспективного занятия – строительства канала. Я предложил им построить у моря песчаный замок, обложив его крепостные стены ракушками. Не буду скрывать, меня подхлестнуло отсутствие всяческого внимания мамы Андрея к томным кавказским взглядам. Используя свое архитектурное образование, я собирался воздвигнуть довольно большое сооружение с контрфорсами, арками, аркбутанами, подъемными мостами и рвом, наполненным водой. Одно дело уроженцы Кавказа, но совсем другое – произведение искусства, на которое трудно не обратить внимание. Мой замок должен был войти в историю пярнуского пляжа. Вундеркинда, чтобы он не путался под ногами и не давал советов, я отправил с ведерком по пляжу собирать камни. Будущего дипломата я отпускать от себя не хотел. Часа три я пыхтел, не разгибая спины, и когда нарисовал спичкой окошечко на последней башне, именуемой в крепости цитаделью, вокруг меня собралась приличная толпа. Среди моих новых почитателей не было только Андрюшиной мамы. Но она не заставила себя долго ждать. Раздвинув любопытных, она подошла к моему творению и, не глядя на него, а тем более на его автора, сказала: «Андрей, пора обедать!» Я сидел на краю крепостного рва, опустив ноги в его прохладную воду. Мой ассистент, не говоря ни слова, повернулся и отправился за матерью.

– Ура, обедать! – заорал тощий вундеркинд Борька, будто его не кормили целые сутки.

В списках лауреатов всех возможных научных премий я его фамилию в дальнейшем не встречал, из чего можно сделать два вывода: либо он эмигрировал, либо был страшно засекречен. Я бы его засекретил уже в дошкольном возрасте.

Вундеркинд подпрыгнул и плюхнулся прямо на верхушку замка. Не обращая внимания на стонущую Наташу, я скатил его ногой с вершины песчаного холмика – все, что осталось от замка – в ров, наполненный водой, а точнее теперь в канаву с серой жижицей, и пошел смотреть, как складываются дела у моего товарища.

Я подсел к ним в тот момент, когда, потеряв всякую выдержку, Саша, как и его партнеры, тоже начал играть только мизеры в надежде как можно скорее закончить сегодняшние заработки, но умудрился раза три пролететь с двумя взятками. Игровой бог не прощает спешку в таком важном деле.