Почему у собаки чау-чау синий язык

С наслаждением мы смотрели сквозь чистенькую витрину кафе в спину его удаляющейся по парковой аллее мамы. Она явно принадлежала к той части общества, куда нам вход был заказан. Что, впрочем, и подтвердилось позже, когда через неделю на собственной «Волге» приехал их папа, не теряющий дипломатической элегантности даже в плавках на пляже.

Добив любимые бутерброды, мы направились к морю, чтобы претворить в жизнь Сашину задумку, заключающуюся в том, чтобы ежедневно выигрывать в преферанс сумму, необходимую для похода в «Балтику». Саша считал себя сильным игроком, а восемь-десять дополнительных рублей позволяли нам ежевечерне слушать полюбившегося Эльмире скрипача, заказывая не только рыбу и вино, но и салаты. Играть Саша собирался без меня, рассчитывая, что его напарником станет Лёня. Я с самого начала противился этой идее, но вступать в первый же день в конфликт с соавтором не хотелось. Нам полагалось сохранить в быту хорошие отношения хотя бы до конца творческого процесса. Да и слушать скрипача я был не прочь.

Под тем же зонтом, где они сидели и вчера, Лёня и Наташа оживленно беседовали с нашей соседкой по кафе. Два гениальных ребенка, несмотря на разницу в годах и национальную принадлежность, с упоением прорывали через весь пляж вполне судоходный канал. Я с восхищением смотрел на Андрюшину маму. Загорелая блондинка в махровом халате, с модной тогда бесцветной помадой на губах, она напоминала мне женщину с рекламных снимков из иностранных иллюстрированных журналов.

Но как только мы бухнулись рядом, Андрюшина мама с каменным лицом, извинившись перед учеными супругами, перешла под другой навес.

– Чем вы ей так не понравились? – спросила Наташа.

– Саша при ней по-английски обозвал кильку, – ответил я.

– А как по-английски килька? – заинтересовался любознательный Лёня.

– Анчоус, – сказал я, с опаской наблюдая за Сашиным выискиванием соперников по предстоящей пульке.

«Как говорил Остап Бендер, – сказал перед этими поисками мой соавтор, – есть две тысячи способов честного отъема денег у граждан. Один из них мы сейчас и реализуем». Оставив подле меня свои залатанные джинсы, он зигзагами прочесывал пляж.

– Вы купаться не будете? – поинтересовалась Наташа.

– Времени нет, – отозвался я, продолжая следить за Сашиными маневрами.

– Чем же вы заняты?

– Сценарий пишем.

– Ох, сценарий. Для кино?

– Нет, для телевидения.

В это утро наши акции в глазах Наташи резко поднялись – увы, ненадолго.

Вопреки моим ожиданиям Саша вернулся очень быстро, приведя с собой трех грузинских парней, неизвестно каким ветром занесенных на этот тихий прибалтийский семейный курорт. Гиви, Гога и Гоча могли организовать себе отдых и получше, решил я после знакомства, глядя на их наручные часы. По циферблату японского электронного чудо-произведения, казалось, можно определять все что угодно, кроме времени. Сколько я ни вглядывался, ни большой, ни маленькой стрелки на нем так и не нашел. Дело не в том, что стрелок на нем не было, – наоборот, их было слишком много.

В присутствии представителей всеми любимой республики Наташа, как и положено настоящей москвичке, оживилась и похорошела. Гиви, Гога и Гоча, несмотря на готовившуюся над ними расправу, вели себя очень доброжелательно и предупредительно. При таких соперниках и Лёня оказался лишним. Кто-то из них предварительно даже принял участие в строительстве канала вместе с детьми, бросая испепеляющие взоры на Андрюшину маму. Но она с высоты, на которую ее воздвигла судьба, а именно со складного кресла, на котором она восседала, как на троне, умудрялась глядеть поверх мужских голов. Ни рост, ни мохнатость наших новых друзей ничуть не изменили даже ее позы.

Саша, как заправский фокусник, достал из кармана своих валявшихся на песке штанов колоду карт с таким выражением на лице, будто он сам не ожидал, что они там окажутся.

– Играем по три? – перетасовывая колоду, спросил он.

– А что означает по три? – удивился Гиви, и мне стало понятно, что Саша нашел то, что хотел.

– Тогда по десять, – не моргнув глазом, объявил он, – потом объясню.