Почему РФ - не Россия

по отношению к Веймарской республике (а равно и ФРГ сохраняла и признавала свое

правопреемство с Третьим Рейхом, почему и выплачивала компенсации его жертвам).

Советское государство себя преемником ни Российской империи, ни Временного

правительства не признавало. Более того, правопреемство с предшествующей

российской государственностью большевики категорически отрицали. Их отказ

платить по царским долгам был совершенно логичен и абсолютно правомерен: эти

деньги давались не только не им, но, напротив — главному предмету их ненависти,

государству, с которым они всю жизнь боролись.

Следует заметить, что, несмотря на противозаконность самого акта «февральской

революции» и последующих действий властей, нарушавших те условия, на которых им

передавалась власть (в частности, самовольное, до Учредительного Собрания,

провозглашение республиканского строя), преемство между новым режимом и прежней

государственностью полностью сохранялось — и не только потому, что первый состав

Временного правительства был учрежден отрекшимся императором и им же было

предписано принести присягу этому правительству, но прежде всего потому, что

практически все законодательство Российской империи и её государственные

учреждения продолжали действовать. Пусть в реальности само Временное

правительство не имело ни дня реальной власти, а было только ширмой для

образовавшегося раньше него Петросовета (который и был реальной властью), пусть

в государственных учреждениях на высоких постах появились крайне несолидные и

даже малопристойные личности, пусть все эти 8 месяцев были временем распада и

разложения, пусть на практике законы ежедневно попирались в угоду углублению

революции, но ни сама империя упразднена не была, ни её территориальная

целостность не была нарушена. Имперское законодательство было отменено только

большевиками в конце ноября 1917 г., после того, как высшая судебная инстанция

России — Сенат признал большевистский захват власти незаконным, а их

правительство — недействительным. Строго говоря, преемственность была реально

прервана даже не в самый момент большевистского переворота, а после упразднения

большевиками всего прежнего законодательства (до этого машина продолжала

работать, например, ещё почти месяц управляющий Военным министерством производил

в чины и награждал на основе прежнего законодательства, реализуя ранее поданные

представления). Характерно, что, захватив власть насильственным путем,

большевики не сочли нужным озаботиться каким-либо формальным оформлением этого

захвата. Если февральские революционеры принудили императора передать им власть,

то Временное правительство ни в какой форме власть большевикам не передавало.

Большевики принципиально рвали со всей предшествующей российской

государственностью.

Собственно советская власть вообще не могла существовать, не отрицая постоянно

во всех своих проявлениях старую государственность и не только не скрывала это,

а, напротив, всячески подчеркивала. Принцип «Наша родина — революция», «Все мы

родом из Октября» никогда не подвергался сомнению. Даже создавая что-то по

образу и подобию дореволюционного, советские власти начисто отметали какую бы то

ни было организационно-правовую связь этих установлений со старыми (например,

при создании суворовских училищ во многом копировались кадетские корпуса, но не

было и речи о воссоздании конкретных учебных заведений). Если в дальнейшем в

отдельные периоды своего существования советский режим, сталкиваясь с

необходимостью обратиться к патриотическим чувствам населения и начиная

испытывать практическое неудобство от своей «безродности», пытался схватиться за

отдельные элементы и атрибуты уничтоженной им государственности а в

агитпроповских и ГЛАВПУРовских головах рождались бредовые генеалогии типа «внуки

Суворова, дети Чапаева», то это, разумеется, не преемство, а лишь претензии на

наследство; претензии не более правомерные, чем претензии убийцы и грабителя на

имущество его жертвы, и порожденные теми же соображениями, по которым в свое

время Пугачев именовал себя императором Петром III.

Советское государство, несмотря на разное на различных этапах — то более мягкое,

то более жесткое отношение к наследию старой России, никогда не признавало свой

преемственности от дореволюционной государственности. Не только в первых

советских конституциях, но и в самой последней — 1977 г. о ней нет ни единого

упоминания, даже как о чем-то, что было в дальнейшем заменено или реформировано.

Напротив, специально подчеркивалось, что это государство (СССР) впервые возникло

осенью 1917 г. на территории России как бы из ничего: «Великая Октябрьская

социалистическая революция, совершенная рабочими и крестьянами России под

руководством Коммунистической партии во главе с В.И. Лениным, свергла власть

капиталистов и помещиков, разбила оковы угнетения, установила диктатуру

пролетариата и Создала Советское государство — государство нового типа, основное

орудие защиты революционных завоеваний строительства социализма и коммунизма».

На практике правопреемство предполагает, не столько декларацию, сколько реальные