Побег стрелка Шарпа

– Шустёр мерзавец. – (Феррейра, на виске у которого набух здоровенный синяк, испуганно посмотрел на Шарпа.) – Хотите проскользнуть раньше нас, а? – (Майор не ответил.) – Нет, майор, дело не в вас. Вы – человек военный, вы под арестом. А вот ваш братец и его люди… Их мы, пожалуй, можем и отпустить. Мисс Фрай, скажите им, чтобы встали.

Четверо португальцев неловко поднялись. Перкинс и еще двое взяли их на мушку, а Харпер развязал пленников.

– Переведите им, Сара, что могут убираться. Французов впереди нет. Сержант Рид, разбаррикадируйте переднюю дверь. – Капитан перевел взгляд на Феррагуса и трех его подручных. – Как только дверь откроется, выходите. Бегать не разучились? Если постараетесь, доберетесь до наших парней.

– Французы их перестреляют! – запротестовал Виченте, в душе которого снова проснулся законник.

– Если они останутся здесь, я сам их, к чертям, перестреляю.

Во дворе грохнул выстрел, и оставшиеся на чердаке пальнули в ответ. Шарп прислушался, пытаясь понять, не решились ли французы еще на один штурм, но короткая вспышка активности сменилась тишиной.

Сидевший в углу комнаты майор Феррейра сказал что-то своему брату.

– Он говорит, – перевела Сара, – что вы будете стрелять им в спину.

– Скажите, что не буду. И что у них есть шанс спасти шкуру.

– Дверь открыта, сэр, – доложил сержант Рид.

Шарп повернулся к Виченте:

– Уберите стрелков с крыши. – Он понимал, что лишается огневой поддержки, и надеялся лишь на то, что французы не успеют воспользоваться моментом для атаки. Риск был, но в голове у него уже сформировалось что-то похожее на план, и этот план не сулил врагу ничего хорошего. – Сержант Харпер!

– Сэр?

– Отберите шесть красномундирников и шесть стрелков, и пусть поменяются мундирами.

– Поменяются мундирами?

– Вы что, не слышали? Выполняйте! Когда первая шестерка будет готова, переоденьте еще шестерых. Когда будут готовы, пусть наденут ранцы. – Шарп повернулся к лежащим посреди комнаты раненым. – Мы выходим, а вы останетесь здесь. – Заметив тревогу на лицах солдат, он добавил: – Не беспокойтесь, французы вас не тронут. – (Британцы всегда заботились о раненых французах, и те поступали так же.) – Но и с собой они вас не возьмут, так что когда заварушка закончится, мы за вами вернемся. А вот отобрать ценности лягушатники могут. Поэтому, если у кого что есть, отдайте другу на хранение.

– Что вы собираетесь делать, сэр? – спросил один из раненых.

– Помочь полку. А потом приду за вами. Обещаю. – Шарп посмотрел на стрелков, неохотно натягивающих на себя линялые красные мундиры. – Поживей! – бросил он, и в этот момент охранявший пленных Перкинс вскрикнул от боли.

Шарп обернулся, подумав, что парня зацепила влетевшая через окно случайная пуля, но увидел совсем другую картину: освобожденный от пут Феррагус сбил с ног Перкинса, а остальные солдаты, боясь попасть в своих в тесной комнате, не решаются стрелять.

Феррагус, с перекошенной злобой физиономией, пошел на Шарпа.

* * *

Вольтижеры сосредоточились к западу и северу от полка. К югу их осталось немного, к востоку, где долину затопило, французов не было вовсе. Кавалерия держалась поблизости, за спинами вольтижеров, выжидая подходящего для атаки момента. Пока стрелки находились слишком далеко, чтобы причинить британцам серьезный урон, но потери все же росли, и центр каре медленно заполнялся ранеными. От артиллерии помощи было мало: по мере того как вольтижеры сближались с полком, пушкари все больше осторожничали, боясь попасть по своим.

– Не уверен, сэр, что мы сумеем теперь добраться до фермы, – заметил майор Форрест, подъезжая к Лоуфорду.

Полковник не ответил. Замечание Форреста следовало понимать так, что от попытки спасти легкую роту следует отказаться. Путь на юг, к форту, оставался открытым, и полк еще мог отступить на прежние позиции. Французы посчитали бы такой исход боя своей победой, но по крайней мере полк был бы спасен. Конечно, легкая рота будет потеряна, о чем можно только пожалеть, и все же лучше потерять одну роту, чем все десять.

– Огонь определенно слабеет, – добавил Форрест, имея в виду, конечно, не вольтижеров, а защитников фермы.

Лоуфорд обернулся – майор был прав, стрельба у осажденного дома прекратилась, дым почти рассеялся. Судя по тому, что группа французов по-прежнему пряталась за амбаром, его люди еще удерживали сам дом, но в целом ситуация подтверждала слова Форреста. Сопротивление стрелков практически прекратилось.

– Бедняги, – пробормотал полковник.

В какой-то момент Лоуфорд подумал было, что, может быть, им удастся прорваться к ферме через болото, но, понаблюдав за барахтавшейся в топи лошадью, которой никак не удавалось выбраться на сухое место, отказался от этой мысли. Несчастное животное выкарабкалось-таки на твердую почву и теперь стояло там, дрожа от страха. Оказаться на ее месте… Полковник поежился и понял, что должен принять какое-то решение.

– Надо забрать раненых, – сказал он Форресту. – Назначьте людей.

– Уходим?

– Боюсь, что да, Джозеф. Боюсь, что да…