Побег стрелка Шарпа

Лоуфорд направил Молнию в узкий зазор между ротами. Помянутые полковником негодники были егерями и вольтижерами, занимавшими позиции перед его полком. Французы атаковали правый фланг португальцев, но, обнаружив приближающихся красномундирников, повернулись навстречу новой опасности. Сил их было явно недостаточно, чтобы остановить продвижение британцев, и Лоуфорд пожалел об отсутствии легкой роты, которая могла бы рассеять неприятельских стрелков. Он понимал, что понесет некоторые потери, прежде чем выйдет на расстояние залпового огня, а потому выехал вперед, чтобы солдаты видели – командир с ними и от опасности не прячется. Брошенный в сторону фермы взгляд убедил полковника в том, что там все еще идет жестокий бой. Впереди, примерно в сотне ярдов, разорвался снаряд. Случайная пуля, просвистев над головой, поразила полковое знамя, а в следующее мгновение вдалеке протрубили горны, и Лоуфорд, привстав на стременах, увидел на противоположной стороне долины катящиеся вниз по склонам колонны всадников. Впрочем, пока еще они были слишком далеко и реальной опасности не представляли.

– Вперед! Вперед! – крикнул он Форресту, ехавшему во главе гренадерской роты на правом фланге строя. Солдат в передней шеренге пошатнулся и упал, схватившись за ногу. Строй раздался и снова сомкнулся. – Мистер Коллинз, отправьте двоих – пусть помогут, – бросил Лоуфорд ближайшему капитану.

Оставлять раненого, принимая во внимание близость вражеской кавалерии, было бы слишком рискованно. Слава богу, подумал он, что у французов нет артиллерии.

Всадники меж тем переправились через речку, и Лоуфорд смог рассмотреть их получше. Здесь были и драгуны в зеленых мундирах, с длинными, прямыми палашами, и небесно-голубые гусары, и егеря. Судя по всему, их целью являлся дальний фланг португальцев, но, взглянув назад, Лоуфорд убедился, что касадоры распознали угрозу и перестраиваются в два каре. Французы тоже это заметили и уклонились к востоку. Из-под копыт тяжелыми ошметками летели комья мягкой земли. Вольтижеры расступились, и теперь кавалерия неслась в направлении Южного Эссекского. Несколько снарядов разом рванули в их гуще, заставив конную колонну растянуться. Лоуфорд ощутил азарт боя.

– На полдистанции! – крикнул он. – На полдистанции!

Интервалы между ротами увеличились. Как и кавалерия, пехота растягивалась и уже не напоминала плотную колонну. Между ее частями появились просветы, словно предлагавшие противнику вклиниться в них и разорвать полк изнутри.

– Вперед! Вперед! – подбодрил полковник ближайшую роту, занервничавшую было с приближением врага. – Не обращайте на них внимания!

Расстояние сократилось до полумили. Кавалерия растянулась в шеренгу, и казалось, грохочущая волна катит по долине, угрожая накрыть марширующий на ее пути полк с неприкрытым левым флангом. Лоуфорд знал, что теперь все зависит от точности расчета. Он не хотел раньше времени перестраиваться в каре, чтобы не спугнуть французов. Сколько их там? Триста? Нет, скорее больше. Он слышал грозный топот копыт, видел, что конники уже пустили лошадей в галоп – слишком рано, потому что на мягкой земле лошади устают быстрее и к моменту встречи с полком уже выдохнутся. Снаряд рванул у коня под ногами, и драгун вылетел из седла. Брызнула кровь, блеснула уздечка, мелькнули копыта… Вторая линия замешкалась, объезжая бьющуюся лошадь. Пора, решил Лоуфорд.

– Перестроиться в каре!

В отлаженном маневре есть что-то прекрасное, подумал полковник. Видеть, как задние роты останавливаются и отступают, как центральные роты разворачиваются, передние ожидают и как все эти отдельные части образуют новый строй, – чистое удовольствие. В этом новом строю три роты составляли длинные стороны, две формировали северный край и одна южный. И пусть каре получилось далеким от идеального, главное заключалось в том, что полк перестроился, превратившись в неприступную крепость. Внешний ряд опустился на одно колено.

– Примкнуть штыки!