Побег из Невериона. Возвращение в Неверион

Как-то раз, лет в двенадцать, я сидел на нашем недостроенном чердаке (принадлежавшем исключительно мне), чертил в блокноте электрическую схему и слушал радио. Там говорили про глазные болезни, и я навострил уши. До сих пор помню один момент: «… он потерял глаз в автомобильной аварии, а через два года, из-за симпатической офтальмии, перестал видеть и второй глаз…»

Симпатическая офтальмия?

Я, любитель умных слов, встречал раньше и одно и другое, но впервые услышал их вместе. То, что человек, потеряв один глаз, рискует из-за ослабления мускулов и отказа нервов потерять зрение и в другом, казалось мне вопиющей биологической несправедливостью. За последующие тридцать лет у меня совершенно случайно появилось несколько одноглазых друзей и знакомых, о которых я всегда думал как о победителях симпатической офтальмии. Им я, кажется, ни разу об этом не говорил, но их победа много для меня значила.

12.2. Свежая анекдотическая информация: у 108 больных СПИДом нашли какую-то кишечную амебу. По словам Сарены, Герб за три года до СПИДа безуспешно боролся точно с такой же. Возможно, этот паразит вкупе с наркотиками, особенно с амилнитритом, служит предпосылкой…

А как же тогда теория препаратов крови?

И вопреки поданной в пасхальный понедельник надежде, нам остается целых два года до вакцины, которую потребуется еще испытать.

12.3. Вот концовка истории о «Джеке-Потрошителе». Я встретил Джои на Восьмой авеню – во всем новом, в кожаной (скорей всего из заменителя) куртке и бодренького. Последние пару дней дела у него, как видно, шли хорошо. Я спросил, живет ли он где-нибудь постоянно.

– Да, жил с парнем одним две недели, – застенчиво сказал он, – но теперь опять вернулся на Порт-Авторити. Неплохой видок, а? – Он оглядел рукава своей куртки.

– Отлично выглядишь, – сказал я в нашем обычном стиле. – Не знаешь, поймали того убийцу?

– Ага, две недели назад. – Мой вопрос, кажется, подпортил ему настроение.

– Расскажи, кто такой?

– Да так, мужик чокнутый. Пятерых, говорят, убил.

– Ты ж говорил, что девятерых?

– Не. Четырех остальных убил кто-то другой.

– Этот, значит, еще на свободе?

Джои положил руку мне на плечо.

– Чувак, я снова живу на улице, и дела пока идут ничего себе. Одного поймали, и ладно – не хочу все время об этом думать. Давай поговорим о чем-то приятном – про рак там, про СПИД, про голодающих китайцев. Тебе не кажется, что мне полагалось бы уже сдохнуть от СПИДа? – Он засмеялся. – Героин, гомосексуалы, гемофилия и гаитяне. Гаитянином с гемофилией я бы тоже мог быть – хотя тогда я давно уж загнулся бы, да? Может, раскошелишься и опять мне комнату снимешь? Буду водить туда народ и хорошо зарабатывать. – Джои ухмыляется, показывая, что это он не всерьез.

12.4. Тед, еще в черновике читающий неверионские повести, сказал мне прошлой весной:

– Сегодня замутил с Горжиком.

– Чего? Как это?

– Был в киношке на Третьей авеню – где мы с тобой познакомились – и видел твоего Горжика. Не впервые уже – он, как я понял, постоянно ходит туда по субботам. Еле удержался, чтоб не сказать ему: «Знаешь, ты вылитый персонаж книги, которую пишет мой друг». Тебе надо самому посмотреть, Чип, – увидишь, как оживают твои герои. Это ж сенсация!

Искушение было слишком велико. В следующую субботу я сидел на затемненном балконе второго по старшинству кинотеатра в Нью-Йорке; днем там поочередно показывали порно и старый шпионский фильм. Справа перед собой я видел того, о ком, по всей вероятности, говорил Тед: здоровенного блондина (?), скорее всего поляка. Сам бы я в жизни не подумал, что он похож на мой персонаж. Что ж, каждому свой Освободитель, говорил я себе с улыбкой, спускаясь в солнечное фойе.

12.5. Настроение неважное. В главе 5.2 я писал, что у Джои в последнее время что-то наладилось: он ушел с улицы и перестал колоться. Я записал это в пять утра после встречи с ним.

Два дня спустя, вечером, переходя Девятую авеню на углу Сорок третьей (по пути на редакционное собрание поэтического журнала, где работаю с октября), я увидел идущую впереди группу парней. Один усмехнулся, и я заметил, что с зубами у него что-то не то. Потом вспомнил про мост и окликнул:

– Луис, как дела?

– Да нормально. Дружка своего, Джои, давно видел?

– Пару дней назад. Выглядит неплохо.

– Избили его прошлой ночью. Прямо по асфальту размазали.

Я хотел расспросить его о подробностях, но Луис с извиняющейся улыбкой показал на других, дошедших уже до угла, и побежал догонять их.

Назавтра я стал спрашивать в «Фиесте» и около, не видел ли кто Джои. Никто не знал толком, что с ним стряслось, но из города он, похоже, уехал: одни говорили, что в Бостон, другие – что в Вашингтон.

Через месяц он нашелся. В первый раз Джои меня не заметил, когда я шел мимо, во второй я увидел, как он, злой и, похоже, больной, бежит по Десятой авеню за каким-то черным парнем.

– … еще десятку накину, чувак! Ну пожалуйста!

Черный, в старом похоронном костюме, уходил от него.

– Чип, скажи ему, что мне можно доверять! Ты же знаешь! Скажи!