Побег

Второй тоже был еще жив, но очень условно. И в машине кто-то может быть, так что не до бесед и попыток допросить. Я аккуратно прицелился и выстрелил ему в голову. В пыль брызнуло облаком красного. И так, не опуская оружия, прицел движется вместе с глазом, пошел к их машине, частым плавным шагом, высоко поднимая носки, чтобы ни за что не зацепиться. Ноги идут, верхняя половина тела как башня танка, поворачивается со стволом. Увижу что-то подозрительное – изрешечу тут же.

Пусто. В салоне пусто, только сумки сзади какие-то. И в багажнике пусто. Все. Эти отвоевались. Теперь надо постараться при помощи новой рации кого-нибудь вызвать, авось получится. И топтаться возле убитых пока не буду, пусть картина будет ясна, все следы видны.

Достучаться до кого-то по рации нам удалось минут через двадцать только. Потом мы еще час ждали появления сил правопорядка, которые оказались уже не орденским патрулем, а бойцами в мешковатом камуфляже, приехавшими сразу на двух опять же рейдовых машинах, только на этот раз не привычных «Унимогах», а так же кучеряво оснащенных «Гелендвагенах», которые я с трудом и опознал. Одна машина встала поодаль и из нее нас взяли на прицел сразу двух пулеметов, а вторая подкатила ближе. И обратились к нам сначала по-немецки, а потом уже по-английски.

В пыль мордой тоже никто не укладывал. Заставили положить оружие на землю и руки на капот, обыскали, отвели в сторону, сажать тоже не стали и лишь выставили двух бойцов в охрану, только тогда я разглядел на рукавах шевроны с угловатым орлом и надписью «Ландвер».

Дальше все было стандартно. Нас расспрашивали порознь, кто-то аккуратно ходил вокруг машины убитых, затем с них собрали оружие, трупы оттащили в сторону. И все это снимали на видео. Впрочем, фото убитых с разных ракурсов, равно как и фото машины я тоже сделать успел, времени у меня хватало. Есть кому показать, я думаю.

Немцы оказались людьми методичными и вдумчивыми, процедура сильно затянулась. Вскоре приехал еще и немаркированный автомобиль, какой-то незнакомый «Форд», явно сделанный на базе пикапа, тоже что-то для развивающихся стран, с которым прибыли полицейские, и дальше все началось заново. Даже наши айди прокатали по новой. И снова нас опросили, по-прежнему порознь. О выводах и результатах сообщать не стали.

Потом трупы, к моей радости, забросили в кузов одной из рейдовых машин, расстелив большой лист полиэтилена, а не в наш грузовик, нас посадили в кузов второй, за руль «Махиндры» и серого внедорожника под названием «Лэндвинд», я прочитал это на задней двери, сели солдаты, и колонна поехала хотя бы в том самом направлении, какое нам и было нужно.

Ехали долго, больше двух часов, затем у дороги резко прибавилось и ферм, и скота, а потом и промзона показалась, и какая-то фабрика прямо у железной дороги, а потом и указатель «Нойехафен», и уже после него машины свернули налево и вскоре заехали на просторный двор зеленоватого здания с надписью «Полиция».

Германская педантичность и тут проявилась во всей своей красе, потому что все началось сначала. Нас опрашивал по очереди уже следователь, скучный человек с ранней лысиной, снова проверялись айди, и в конце концов у меня возникло чувство, что именно в таком режиме я и проведу остаток своих дней. Потом он ушел, но опять вернулся с теми же вопросами, все повторилось снова, он кивал, делал какие-то пометки, опять ушел, после чего вернулся уже в компании немолодой женщины в форме, которая на не слишком хорошем английском наконец сказала, что моя стрельба признана законной самообороной. Я лишь с облегчением выдохнул.

– Вы знаете, что это такое? – Женщина выложила на стол какую-то маленькую черную коробочку, упакованную в полиэтиленовый пакет.

– Какая-то электроника, – выдал я свое заключение. – Только я в ней не разбираюсь.

– Это пассивный маяк, – она посмотрела мне в глаза. – Постоянного сигнала от него нет, но он откликается на запрос.

– И? – чуть насторожился я, уже понимая, что она скажет дальше.

– Он стоял на вашей машине. Сзади, под кузовом. А в машине убитых нашли приемник сигнала.

– То есть они следили по маяку?

– Они установили вам маяк заранее. И дальше следовали за сигналом. У вас есть враги?

– Возможно. Я недавно убил бандитов при самообороне. Больше на ум ничего не приходит, я здесь всего две недели.

– Чем вы занимаетесь?

– Просто бизнесмен, налаживаю небольшое производство гигиенических средств. То есть вообще никакой романтики, риска и прочего.

– Понятно, – кивнула она. – Мы дадим знать в Порто-Франко.

– Кто это вообще был?

– Похоже, что это наемники. Братья, боснийцы. В базах по преступникам они не значатся, из-за чего мы так долго и разбирались, но при этом вообще нигде не значатся. В Порто-Франко приехали в четверг, откуда-то с запада. Но здесь есть почти правило: если люди не значатся вообще нигде, то чаще всего они приезжают из Нью-Рино. Там нечто вроде черной дыры. И Нью-Рино на западе. Мы послали запрос на другие территории, чтобы проверили по своим базам, через какие чек-пойнты они проезжали, тогда сможем определить их маршрут детальней.