Победитель получает...

— Ты думаешь, я ревную, да? — вскинулся Куся, проявляя поразительную проницательность. — Я не ревную! Я… боюсь за тебя… — прошептал он. — Заведи себе хоть десяток тишек! Гладь их, корми из рук, только… живи.

Маша хотела что-то сказать, но вместо слов наружу прорвались только всхлипы, переходящие в рыдания, по щекам потекли слёзы. Никогда не была она плаксой, а тут… уже второй раз ревёт, как маленькая, в ответ на Кусины слова, хотя как раз в детстве она плакала очень редко.

— Ты чего? — испугался Куся. — Не надо… — он прижимался к Маше и слизывал солёную влагу с её щёк, не обращая внимания на поддельного кота, льнущего к “его Маше” с другой стороны.

Наверное она был ещё не скоро успокоилась — накопившееся напряжение и подавленный страх требовали выхода, но…

Скрипучий голос прорезал словно заколдованную тишину странного леса, и слёзы высохли мгновенно.

— Они здесь, — отчётливо сказал кто-то совсем рядом.

— Опять, — устало отозвался кто-то другой.

— Когда же это кончится? — тоскливо вопросил третий.

— На этот раз — сразу трое, — снова вступил первый. — Всё-таки придётся нам прислушаться к словам Бура и уничтожить их, — заключил он мрачно.

И на Машу, Кусю и “Тишку” молниеносно упали сети, захлёстывая и лишая возможности двигаться. Лже-кот замер; Маша безуспешно пыталась выпутаться; Куся рванулся яростно, вцепившись в частую сетку зубами и когтями. Но кто-то вышел из темноты и ударил кото-мыша дубиной. Он трепыхнулся ещё и обмяк.

Отчаянный вопль Маши прорезал глухую тишину… Что-то тёмное обрушилось и на неё тоже, она судорожно вдохнула ставший вдруг очень густым воздух и провалилась в темноту бесчувствия.

========== Глава 43. У ямы ==========

Когда Маша открыла глаза, то первым, что она увидела, был Куся. Живой Куся.

Хоть и опутанный прочной мелкоячеистой сетью, как и она сама. Рядом в такой же “упаковке” испуганно таращился “Тишка”.

Впрочем, после того как Маша на него посмотрела, градус испуга в его глазах резко понизился, а возмущения — во всём облике — столь же резко возрос. Лже-кот получил подпитку: Машино восприятие и память о том, каким он должен быть.

— Куся, — испуганно прошептала Маша, — ты как? Они тебя сильно ударили? Голова болит? Ты ранен? Кусенька, не молчи!

— Да ты и слова вставить не даёшь, — откликнулся кото-мышь. — Не ударял меня никто. Хлопнули пылилкой какой-то… у нас похожая штука есть… Там сонный порошок. Вдохнёшь — и заснёшь. Только ты мне заснуть не дала: так закричала, что я подумал — тебя убивают! И порошок на меня неправильно подействовал, теперь голова болит… А у тебя как? Болит?

— Вроде нет, — растерянно отозвалась Маша.

— Это хорошо, — оживился Куся. — Вся надежда на тебя!

— Какая надежда? Почему — на меня?..

— Потому что больше не на кого! — отрезал Куся. — Меня эти бестолковые не понимают. Это тебе всё переводят, и тебя тоже все понимают, потому что у тебя этот… как он там…

— Модуль, — пробормотала Маша.

— Во! Слово такое… никакого в нём смысла…

Маша вдруг испугалась, что её переводчика снова накажут, как когда-то, в первом раунде. Но, к счастью, ничего не произошло. Ну и работка у него! Вот как можно перевести слово “модуль” на язык говорящих, где всё со смыслом, всё со значением. Впрочем, и на русском-то языке это слово… не понять, что значит!

— Но я тут и без этого… без этой фиговины кое-что сообразил. Я уже с полчаса тут не сплю. Боялся, что ты так и не проснёшься до того как нас в яму скинут…

— В какую ещё яму? — замирая, спросила Маша.

Мысли поскакали галопом: модуль, Игра, Куся, сумка. Если в неведомую, но наверняка жуткую яму их так и сбросят — каждого в отдельной сетке, то посадить Кусю в сумку и перейти с ним в следующий раунд не будет никакой возможности.

— В какую, в какую, — проворчал Куся. — Тебе там не понравится! И мне — тоже. Хотя вот ему, — он покосился на сердитого “Тишку”, — там самое место! В яму для перевёртышей. Меня тут мимо неё проносили, когда я уже не спал… — Куся содрогнулся. — Да и сейчас мы рядом сидим… Если приглядишься…

Маша немедленно вытянула шею.

— Успеешь ещё налюбоваться! — рявкнул Куся. — Ты лучше подумай, что ты им скажешь. Они за кем-то там пошли — посоветоваться, может, а может — за главным каким-нибудь, чтобы он решил, что с нами делать. Они думают, что мы — перевёртыши, понимаешь? Надо их как-то убедить, что это не так, — Куся пригорюнился. — А я не знаю как… Тем более что нас с этим нашли, — он фыркнул в сторону поддельного кота. — А он и правда… то самое…

— Погоди, Кусь, ты скажи, а кто такие эти “они”? — спросила Маша, озабоченно озираясь по сторонам, насколько позволяла сеть, привязанная, похоже, к стволу огромного дерева.

Сети с Кусей и перевёртышем были прикреплены к дереву напротив.

Непроглядный мрак, царивший в отдалении, рассеивали странные мягко фосфоресцирующие лианы или что-то подобное. Они опоясывали стволы, свисали с веток и упорно напоминали Маше о праздничных гирляндах и Новом годе. Тем более что их свет не был равномерным, а пробегал какими-то волнами, затухая и усиливаясь, переливаясь зелёным и голубоватым.