По ту сторону Смерти

— Ты останешься… — с ужасом догадалась Лайра. — Останешься из-за него. Из-за Назарина…

Услышав имя друга, кхет оторвался от своего занятия и посмотрел на ск'йере с таким выражением, что Лайра все поняла без слов и невольно отшатнулась.

— Ты всецело предан ему, — с трудом сдержав крик отчаяния, дрогнувшим голосом прошептала фея. — Но рабская преданность убийце никому не делает чести. Уходи со мной. Уходи. Прошу тебя, — падая на колени у ног Зарахата, взмолилась фея.

Кхет остался непоколебим.

— Ты выбрал не ту сторону. Назарин — убийца и интриган…

Он лишь вложил в ее руку кинжал с тонким, но удивительно прочным лезвием, на котором, окруженное стилизованными лепестками розы, было выгравировано «Лайра», и мягко улыбнулся, глазами говоря: «Я умру с твоим именем в сердце, но дружбу разорвать не посмею».

Фея невольно провела по животу рукой и с силой сжала в ладони рукоять кинжала, а затем, больше не сказав ни слова, выпорхнула из комнаты, скрывая от возлюбленного выступившие слезы.

Если бы Зарахат знал, как устроен организм ск'йере, если бы знал, что не телесный контакт, а лишь истинная любовь способна преподнести фее наследницу, если бы знал, что его чувства к Лайре чисты и непорочны настолько, что одарили ее плодом… если бы он знал все это, то остановил бы Лайру, ни за какие сокровища мира не дал бы ей уйти. Но он не знал. И решил, что с возлюбленной ему не по пути, ведь он не сможет осчастливить ее ребенком. Он пожертвовал собой. Ради долга. Ради друга.

— Прощай, любимый, — захлебываясь в рыданиях, Лайра взбежала вверх по крутым крепостным ступеням, легким ветерком просочилась в центральную башню и, выпрыгнув из узкой прорези бойницы, мягко приземлилась на брусчатку. — Прощай, отец моего ребенка. Прощай… — будто заклинание повторяла она, со скоростью птицы пересекая Великий мост и приближаясь к лагерю людей.

Глава 10 Слово чародея

Это древняя клятва, отличающаяся тем, что для этого магического обряда не существует ни определенных слов, ни определенных действий. Это клятва, закрепленная с помощью чар, нарушить ее невозможно: нарушителя ждет проклятье, которое закроет его магические каналы, навеки лишив возможности пользоваться Даром.

Филипп де Наварра «Магическая теория и практика».

Противно скрипнув, ухнула катапульта, и огненный снаряд, со свистом разрезая воздух, умчался в сторону черной крепости, но не долетел до высоких стен и ледяной глыбой обрушился у основания. Гнусаво запела новая катапульта, и голос ее слился в дружном хоре с двумя десятками боевых подружек. Но даже общие усилия не принесли результата, лишь больше ледяных глыб и осколков скопилось у стен Хельгарда. И тогда облаченная в полулаты пехота мертвецов, скрежеща нагрудниками о кости и звеня ржавыми мечами, устремилась к вражеским фортификациям.

Катапульты замолчали и уже не свистели снаряды — в ход пошла боевая магия. Шипела смола, окатывая войска нападавших. Ревели огненные шары, обрушиваясь на скелеты и зомби, превращая мертвые тела в пепел, а железные латы — в расплавленные груды металла.

Сандро, наблюдавший за всем этим с Лысой горы, вдруг понял: он не совершил вылазку, не пробрался за спины врагов, не открыл ворота. Его армия теперь обречена, все неупокоенные получат долгожданное забвение, превращаясь в прах, но победа не будет достигнута, а Арганус останется безнаказанным…

Юноша разжатой пружиной выскочил из кровати и проклял кошмарную, тревожную ночь. Возблагодарил утро.

— Надо сматываться отсюда… — тяжело дыша и с трудом унимая нервную дрожь, уронил Сандро. — Ни дня не проведу больше в чертогах Балор Дота.

Ведомый одной лишь мыслью о необходимости скорого отъезда, преисполненный твердой решимости, некромант отправился к королю Хельхейма. Указывая направление, перед ним маячил Трисмегист.

— В тебе много страха, — по пути брюзжал друид. — Избавься от него, иначе он поглотит остатки твоей души и разрушит в ней последние крупицы света.

— Я это слышал еще вчера и не хочу повторять разговор, — обрубил Сандро.

— Возможно, тебе не следовало идти на приступ. Я ошибся. Указал тебе неверный путь. И теперь ты теряешь добрую сущность, превращаешься в…

— Я пошел на приступ и одержал победу. На этом разговор окончен.

— Да, ты победил, но какой ценой? — не унимался Альберт.

— Какова бы ни была цена, сделанного не изменить. Здесь нет Агнэс и ее магии. Она не повернет время вспять. Остается смириться…

— Остается бороться! Борись. И ты найдешь в душе свет.

— Моя душа светит так ярко, — цедя слова, заговорил некромант, — что многие могут ослепнуть.

— Гордыня — путь во мрак. Убей ее в себе.