По ту сторону Смерти

— И причем здесь это? — начиная злиться, спросила Анэт.

— Притом. Тебе пора забыть, что ты была человеком. Теперь ты — вампир. И буду я об этом говорить или нет — ничего не изменится. Но я могу тебя утешить: в этой ипостаси ты пробудешь недолго. Через две недели доберешься до границы, шагнешь за черту, и купол в мгновение ока превратит тебя в пепел. Аллилуйя! Конец мучениям! Больше ты ни о чем и никогда не вспомнишь. Но самое в этом деле приятное — мне больше не придется выслушивать глупые причитания.

— Я… мне надо тебе кое-что сказать, — помявшись, выдавила Анэт и надолго замолчала, то ли подбирая слова, то ли не находя в себе силы, чтобы сказать. Батури не торопил, и девушка в конце концов решилась: — Я не хочу умирать.

— Ты, милочка, несколько запоздала с желаниями. Ты уже мертва.

— Нет, я не хочу умирать… снова. Ну… в общем… ты же меня понимаешь.

Клавдий понимал. И прекрасно знал, с чем связано подобное решение. Раньше, до того, как в ее жизни появилась Долорис, Анэт чувствовала себя пустышкой, бременем для всех. Теперь все изменилось. Она нашла призвание в уходе за ребенком и не хотела расставаться с семьей, которую нежданно-негаданно приобрела.

— И что ты хочешь услышать? — Батури перегнулся в седле и посмотрел на Анэт холодным взглядом. — Что я с удовольствием возложу на свои плечи обузу, гибель которой убьет и меня? Что буду ходить с тобой, как с серебряным кинжалом у сердца? Ты этого от меня ждешь?

— Да, — уверенно заявила Анэт.

— Ха! Тебе что, понравилось быть монстром? Хочешь жить вечно и вечно убивать?

— Когда я стану Высшей, мне не понадобится много крови…

— Ты ею не станешь, — зло процедил вампир. — А если и станешь, то не раньше, чем через сотню лет. К этому времени на твоем счету будет несколько тысяч жертв. Ты разрушишь свою душу, потеряешь способность любить. Тобой овладеет ненависть. Ты сама станешь порождением ненависти…

Батури крепче обнял притихшую, будто вникающую в разговор Долорис и вдруг подумал, что не хочет для этого ребенка судьбы, которую напророчил Анэт. Не хочет, чтобы его кровная сестра становилась матерью нового вампирского рода. И это чуждое, человеческое чувство с каждым мигом крепло в сознании Клавдия. Он несколько минут ехал молча, глядя на Анэт взглядом, в котором уже не осталось злобы, скорее — сострадание.

— Однажды, — спустя долгую паузу, заговорил Батури, — я обратил в вампира свою возлюбленную. Ты уже слышала эту историю. И, несомненно, помнишь, чем она закончилась. Алекто стала кровожадным монстром. Не хочу, чтобы ты разделила ее судьбу.

— А я не хочу умирать…

— Да что ты заладила? Не хочу умирать, не хочу умирать… Пойми: ты уже мертва, тебя нет, тебя убили в Вестфалене еще месяц назад. Все. Твоей жизни пришел конец. Смирись…

За разговором Батури не сразу расслышал звуки шагов. На полуслове он замолчал, резко натянул поводья и развернул коня. К нему быстро приближался одноногий, горбатый старик с клюкой в руке. И, несмотря на увечье, он был так быстр, что Клавдий сразу понял: перед ним не человек.

— Куда путь держите, странники? — спросил убогий и щербато улыбнулся.

Вампир внимательно посмотрел на незнакомца и немало удивился, разглядев его ауру, совмещавшую элементы и человеческого, и божественного начал.

— Не твое дело, нелюдь, — наконец, догадавшись, кто перед ним, сказал Батури.

— Ты меня раскусил, вампирчик. Да я не сильно-то и скрывался. Меня зовут Итимэ, и я покровительствую путникам.

— Рад за тебя. Иди, покровительствуй путникам, а нам твои услуги ни к чему.

— Так уж ни к чему? — хитро сощурился дух дорог. — Не каждого вампирчика пустят к герцогу Ллир. Не откажешься от попутчика, который представит тебя лично благородному лорду?

— Язык у меня не отсох, и представиться я смогу без чужой помощи.

— Ты все ж таки заблуждаешься, вампирчик. Помощь тебе будет очень даже кстати. Коль уж не в разговоре с лордом, так в ином. Ведомо мне: ищет тебя твой прародитель. И будь уверен: найдет. Ежели не по следам, то по магии клинка, что ты носишь на поясе. Эх, как все ж таки глупо держать с собой вещь, связанную с тем, от кого убегаешь. Твой кинжал — сигнальный маячок. Выброси его, а лучше — отдай мне. Я сумею о нем позаботиться.

— О! Искренне благодарю за такое заманчивое предложение, но я уже говорил, что не нуждаюсь в помощи. Впрочем, как и в попутчике. Так что, будь добр, избавь меня от своего присутствия.

— Ну, не нуждаешься в помощи, и ладно. А с тобой я все ж таки прогуляюсь. Вместе и дорога веселее. Поговорим?

— Лучше помолчим, — оскалился Батури.

— Ну, слушай тогда и молчи. Погоня идет у тебя по пятам. Священник, который продал паству за собственную шкуру. Он ведет за собой Каэля. И парнишка, невесту которого ты загрыз в Кодубах.

— Какая занимательная история! Прими мою глубочайшую благодарность, но глупцы, решившие мстить за своих возлюбленных, мне не страшны. А Каэль — со священником или без — все равно преследует меня. Так что ничего нового я не узнал.