По ту сторону горизонта

Капитан Хики опускает голову, и Бентлей давит хищную ухмылку, невольно появляющуюся на его лице.

– Шесть лет. Когда стало понятно, что вы не вернётесь, я ещё работал на Ост-Индию. Но потом многих распустили. Часть кораблей отошла к Короне, чего не скажешь об «Анне». Но мистер Комптон выкупил судно. И потому…

Жестом Кеннет прерывает Хики:

– Не будем о плохом, капитан. Зачем омрачать сей прекрасный вечер банкротством Комптона, – Бентлей скользит взглядом по пёстрой толпе: по роскошным нарядам дам, прикрывающихся веерами, и важным мужчинам, старающимся выглядеть солидно. Многие из них побаиваются к нему подойти. Он это видит по глазам – старые знакомые, коих в зале немного, отводят взгляды: не многие решаются примириться с фактом, что он вернулся.

Отзвучал менуэт. Юный офицер со смущённой улыбкой подводит светящуюся от счастья Валерию к Кеннету и, склонив голову в почтительном кивке, удаляется. Почти сразу же оркестр начинает играть контрданс, и к только вернувшейся девушке подходит статный высокий офицер. Он уже приглашал её прежде, но Бентлей тогда не отпустил Валерию.

Просто некрасиво и очень вульгарно второй раз просить девушку оказать особое внимание. Но видя, какая надежда горит в тёмных глазах Валерии, Кеннет молча кивает. Потом Бентлей обязательно узнает, что это за моряк в лейтенантской форме: как его зовут, кто его отец, почему у него рассечена светлая бровь и куда подевались все его манеры.

– Позвольте, капитан, я вот что ещё хотел уточнить, – Кеннет провожает Валерию взглядом, после чего разворачивается к капитану Сэму Хики, – что вы будете делать, когда мистер Комптон решит, как поступить с оставшейся частью своих судов? Я, если признаться, выкупать их не планирую.

Поначалу Хики не понимает, о чём говорит Бентлей, и, подметив это, лорд добавляет:

– Мистер Комптон потерял большую часть своих акций. Теперь я не уверен, что он в состоянии содержать то количество судов, что у него имеются. Также, если вы читаете газеты, лорд Комптон недавно проиграл суд. И, полагаю, ему положено выплатить ответчику компенсацию и издержки. Я, конечно же, возьму с него всё до последнего шиллинга. Также его арестовали по весьма громкому обвинению.

Не стоит сомневаться, что Комптон ещё хотя бы раз напомнит о себе. Он не из тех людей, кто позволяет оппонентам оставить последнее слово за собой. А потому его нужно постараться прижать к земле настолько плотно, чтобы он не смог даже пошевелиться. И нужно решить вопрос с его арестом раньше, чем обстоятельства обяжут Кеннета покинуть Лондон. Сейчас у него ещё есть немного времени.

– Сожалею, что мистер Комптон на грани банкротства. Он порядочный джентльмен, но нынче все разоряются на каждом шагу. Надо ехать в Новый Свет. Говорят, там делаются капиталы. – Капитан опускается на стул, вальяжно откидывается на спинку.

При словах о порядочности Кеннет морщится. Явно не о той самой джентльменской порядочности говорит Хики, какой учили в своё время Бентлея. Впрочем, Кеннет не готов к ведению дискуссий. Как известно, любое доказательство неправоты собеседника немедленно превращается в прекрасную почву для яростных дебатов. А любые дебаты оставляют послевкусие разочарования в собеседнике, иной же раз – в собственных взглядах.

– Да, пожалуй. Быть может, и мне не стоило возвращаться в Лондон. Стал бы счастливее и богаче. А теперь, простите, – Бентлей вежливо кивает Хики, – мне нужно пообщаться со старыми знакомыми.

По правде, Кеннету просто осточертело общество капитана Хики. И дело даже не в том, что он считает себя выше людей подобного толка, дело в потребности завести разговор с кем-нибудь другим, стоящим поближе к Ансону.

Просто так подойти к хозяину и начать обсуждать дела как минимум просто невежливо. Бентлей, однако, огибая гостей, старается не терять из вида Валерию. Было бы больше времени, он обязательно пригласил бы в дом портного, одевающего королевскую семью, и приказал бы сшить для своей гостьи самое красивое платье, чтобы порадовать её и подчеркнуть свой особенный статус в обществе. Чтобы Валерия сияла перед всеми самой нежной, самой беспечной красотой. Но всё же ему пришлось позволить себе привезти да Косту на бал в простом голубом платье с закрытыми плечами, скромно расшитом рыжими цветами и лентами.

Бентлей терпеть не может полутона. Он стал замечать это за собой ещё когда служил во флоте. Всё должно быть безупречно, не иначе. Завидовать должен сам король, если получится. Кеннет тогда делал всё возможное, чтобы радовать свою сестру, Энни, и не видеть на её лице слёз сожаления.

Огибая по кругу бальный зал, минуя покинутое всеми пианино, Бентлей проходит мимо оркестра. Ансон постарался, как постарался сам Кеннет, организовывая бал для Морганы.

В его голове хорошо отложилось это событие, быть может, потому что оно было последним счастливым перед несколькими годами забвения и непроглядной тьмы. А может, потому, что он видел улыбку удовлетворения на лице Морганы – королевы, получившей право на кровавое возмездие.

– Бентлей Кеннет?