Как правило, разведчики в крайних хатах стараются разузнать обстановку, но на этот раз Анищенко не заглянул в первые хаты. Может быть, это было ошибкой, неосторожностью, но в данном случае именно это помогло.
Шли серединой улицы, и никто их не остановил. Должно быть, гитлеровцы, ожидая большого отряда (молва в пять раз преувеличивала численность группы), просто не заметили пятерых разведчиков. А партизаны тоже сначала не заметили врага и даже не подозревали, что деревня занята фашистами. Только необычная тишина тревожила и заставляла настораживаться.
Поравнявшись с третьей хатой, разведчики услышали легкий скрип.
— Слышите? — почти беззвучно шепнул один из бойцов.
— Наверно, воду берут из колодца, — так же тихо ответил Гусев.
Но вслед за скрипом раздался негромкий говор.
Анищенко оставил двоих на месте — как бы в резерве, а сам с Гусевым и Велько осторожно пошел на голоса… Плетень. Калитка. У калитки стоит здоровенный мужчина: вышел подышать свежим воздухом, полюбоваться весенней ночью. Он, вероятно, заметил идущих, но не испугался, посчитал, что это свои, А они, только подойдя вплотную, по белым витым шнурам на мундире догадались, что это немецкий жандармский офицер.
— Батюшки! Немец! — вполголоса произнес Гусев и тут же, не раздумывая, схватил его за грудки.
Анищенко наставил на фашиста наган:
— Хэнде хох!
Разведчики думали, что немцев в деревне немного. Они рассчитывали застрелить офицера, а остальных забросать гранатами. Но офицер не поддавался. Обеими руками он отвел в сторону дуло нагана. Тогда и Гусев поднял револьвер. Медлить было нельзя.
— Вася, бей! — крикнул Анищенко.
Гусев выстрелил.
Гитлеровец вскрикнул и упал.
Только тогда партизаны увидели, что в темноте за плетнем еще фашисты, много фашистов.
— Саша, назад! Будем отходить!
И все пятеро бросились обратно по темной улице. Вырвались из околицы. А за ними тарахтели автоматные очереди, одна за другой взлетали осветительные ракеты, ударил пулемет. Но застигнутые врасплох гитлеровцы били почти наугад. Пули взвизгивали над головами, взрывали землю у самых ног партизан, рикошетили где-то рядом.
— С дороги вправо! За мной! — подал команду Анищенко, стараясь перекричать стрельбу, и, не останавливаясь, свернул прямо в кусты, в болото.
— Ложись!
И они поползли дальше, тяжело переводя дух и удивляясь, что из такой переделки вышли живыми…
…Борковские крестьяне сразу же сделали из этой схватки легенду. На другой день Анищенко с тремя товарищами снова подошел к деревне, чтобы выяснить положение. За разведчиками скрытно следовали на всякий случай вооруженные партизаны.
Первыми Анищенко встретились крестьяне, заготовлявшие в лесу дрова. Чтобы не вызвать подозрений, разведчики прикинулись бежавшими из плена — одинокими, бездомными, голодными. Крестьяне накормили их, но упрекнули: что, мол, вон вы какие здоровые, а в лесу прячетесь, хлеба просите. Надо в партизаны идти.
— А где же тех партизан найти? — наивно спросил Анищенко. — Да, поди, и страшно в партизанах-то?
Крестьяне засмеялись, и один — поразговорчивее — опять упрекнул:
— Эх, братки! Да вам бы не то что сала, вам бы и бульбы не надо давать… Вот у нас ночью были партизаны — это настоящие партизаны!
— А что? Расскажи.
— Да что? Немцы хотели им ловушку устроить. Нас чуть не со всего села выселили. Свои войска разместили да полицыантов. Видимо-невидимо наехало на машинах. Огонь не велели зажигать в хатах, собак заставили в погреба загнать, чтобы не залаяли… А не вышло так, как немцы хотели. Пришли два партизана: «Где у вас главный начальник?» Нашли ихнего главного начальника и убили. Что тут поднялось? Неразбериха… А партизаны отошли на середину улицы, встали — руки в боки и смеются. А уж когда они ушли, немцы подняли стрельбу… Вот это партизаны, не то что вы!
— А где же теперь эти партизаны?
— Партизаны там, где следует им быть, — строго ответил рассказчик. — Партизаны никому про себя не докладывают.
— А немцы?
— А немцы забрали убитого начальника и уехали в гмину, в Ганцевичи.
— Ну, спасибо за хлеб и за сало. Спасибо за рассказ. Пойдем отыскивать партизан.
Так Анищенко и его бойцы, сами того не зная, отомстили главному виновнику несчастья, обрушившегося на Велько и его однофамильцев. Но разве сразу за все отомстишь врагу — за кровь, за слезы, за убийство ни в чем не повинных людей?!