По ту сторону фронта

– Кого ищете? – спросил капитан и сразу догадался, что перед ним стоит Марковский, которого недавно принимали в партию.

– Вас ищу, вас… – радостно заговорил Марковский. – Сомневался, все ли у вас удачно. Ваши давно уже здесь, в яру отсиживаются, а меня послали предупредить. Котлы у меня в кочегарке гудят, как на паровозе. Пару нагнал такого, что, гляди, вот-вот на воздух взлетят. Команды буду ждать. Значит, все в порядке… – И он побежал.

«Зарубин тут! – с удовольствием подумал Костров. – Как всегда, точен и аккуратен. С ним никакая операция не страшна».

Сани вновь тронулись вперед, свернули налево и в беспорядке стали возле главного корпуса, у подвального люка. Солдат, одетый в русский дубленый полушубок, суетился тут же, считал сани, указывал, куда сгружать дрова, и зло поругивался, недовольный тем, что дрова пригнали поздней ночью.

Кроме этого солдата, никого не было видно. Часовой стоял далеко, за поворотом аллеи, у самых ворот.

Подошел Марковский и вновь исчез за углом корпуса. Костров что-то шепнул на ухо Рузметову. Тот кивнул головой и подозвал к себе рослого партизана. Неожиданно появилось новое лицо – небольшой, кругленький человечек.

– Скорняк? – позвал его Костров.

– Он самый, – ответил Скорняк и приблизился. Слышно было, как постукивают его зубы.

«От холода или от страха?» – подумал Костров и спросил:

– Узнаете?

– Как же, как же…

– Рад познакомиться, – вмешался в разговор Рузметов. – Слышал про вас. Господа ваши спят?

– Давно.

– Ну и пусть спят. Отведите-ка вот этого молодца, – он показал на рослого партизана, – к часовому у ворот. Он имеет желание поговорить с ним в вашем присутствии.

– Пожалуйста, – согласился Скорняк.

– Идите. Смотри в оба, Рахматулин!

Солдат, принимавший дрова, вдруг взбесился: отпустив несколько русских ругательств, он вцепился в бороду Макухи. Как после выяснилось, коварный старик, пронося мимо немца охапку дров, уронил увесистое поленце прямо ему на ногу.

Сейчас Макуха пытался освободить бороду, не решаясь начать военные действия.

– Стукай его вернее, только без шума, да в подвал, – тихонько подсказал Веремчук Климычу. – Чего он путается да еще за бороду хватает.

Климыч оглянулся, перекрестился, – он впервые должен был убить человека, – и ударил солдата наотмашь березовым поленом по голове. Тот рухнул, не издав ни звука. Секунду спустя его вместе с дровами спустили по желобу в подвал.

К Рузметову подошел Рахматулин и доложил, что часовой снят.

– Молодец! – похвалил начальник штаба и быстро пошел к саням.

– Счет открыт, – сообщил ему Веремчук.

– Сам видел! Ладно! Перекидывайте сани и доставайте, что надо, – коротко бросил он, отошел на несколько шагов, вернулся и добавил: – Четырех человек с автоматами к воротам. Да быстрее. Сейчас тут майор будет.

Большой двор больницы бесшумно оживал, наполнялся темными движущимися фигурами. Появились Зарубин, Добрынин, Бойко, Толочко.

Зарубин сразу принял руководство операцией.

– Двух часовых мы убрали, – отрывисто сказал он Рузметову. – Где еще?

– Третий у ворот, тоже убран, – доложил тот.

Зарубин приказал Бойко немедленно выводить разгруженные сани в яр, где остались лошади партизан. Потом спросил Кострова, как обошлись они с возчиками, и когда тот ответил, что возчики участвуют в операции, подал команду:

– Начинаем! Все по своим местам! Костров – к дежурному! Толочко – в караульное помещение! Бойко – во второй корпус! Рузметов, за мной!

Командиры пошли вдоль стены главного корпуса, а за ними цепочкой потянулись партизаны.

Костров, Снежко и Рахматулин поднялись на второй этаж в комнату дежурного. На лестничных клетках, у дверей уже накапливались партизаны. Бесшумно, быстро скользил впереди Веремчук.

В большой комнате светло. На диване, сидя, откинувшись на спинку, спал дежурный офицер. Костров, а за ним следом Снежко и Рахматулин на цыпочках вошли в комнату. Едва они сделали несколько шагов, как где-то недалеко одна за другой грохнули четыре противотанковые гранаты. Дежурный мгновенно вскочил, но тотчас же свалился, срезанный короткой очередью из автомата.

– Документы! Бумаги! Все до одной взять! – громко сказал Костров и стал из пистолета простреливать замок сейфа.

Рахматулин и Снежко быстро опорожнили шкаф и ящики письменного стола. Подшитые дела и отдельные бумажки, печати и штампы, циркуляры и бланки – все уложено в заранее заготовленные мешки.

Вновь Костров услышал, как совсем близко, – наверное, внизу, – взорвались гранаты: одна… две… три…

– Готово! – доложил Снежко.

– Обыскать убитого! Оружие, документы, – коротко бросил Костров. Но Рахматулин уже обыскивал офицера.

– Вниз! – приказал капитан. – Сдайте все комиссару.

Рахматулин и Снежко с мешками в руках выскочили из комнаты.

Костров открыл наконец дверцу сейфа. Внутри оказались советские червонцы, имперские знаки, американские доллары, несколько больших запечатанных и залитых сургучом пакетов и, самое ценное, – альбом с многочисленными фотокарточками.

– Вот это находка! – невольно вырвалось у капитана.