По предварительному сговору

– Послезавтра тебя военным «бортом», по воздуху, переправят в Моздок. Оттуда спецтранспортом, в сопровождении медиков и «тяжелых» поедешь домой. Информация точная. Мое руководство считает, что здесь тебе оставаться больше не зачем. Так безопаснее для тебя и нам лишние проблемы не нужны. Так, что прощай, дружище. Может, когда либо, сведемся. Будет время – звони.

Вот и все. Ком подкатил к горлу, стало трудно дышать. Проклятые тиски вновь сжали голову, заставляя сердце учащенно биться. Набранный номер Умара все время оповещал, что телефон отключен или находится вне зоны доступа.

На второй день, Кирилл, с утра сидел на кровати и несколько часов глядел, в окно любуюсь и, наслаждаясь теплым солнцем и еще зелеными деревьями, которые даже и не думали сбрасывать свой летний наряд. Небольшой черный пакет с вещами стоя возле двери. В палату миловидная медсестра вкатила на дребезжащих колесиках узкую кровать.

– Старков. Ложитесь на каталку.

– Зачем это. Я и сам дойти смогу.

– Больной, займите место согласно инструкции. Так необходимо.

Лицо медицинской сестры казалось, превратилось в каменное изваяние. Кирилл, не возражая, плюхнулся на носилки. Его спустили на лифте и при помощи рослого санитара катили по узким нескончаемым коридорам. Затолкав носилки в «ГАЗель» без каких-либо отличительных знаков, захлопнув двери, выехали с территории госпиталя. Сопровождающий молчаливый санитар уселся впереди рядом с водителем. Кирилл приподнялся с носилок, всматривался через тонированное стекло. Остановились на мгновение на пропускном пункте и продолжили движение. Возле ограды, за шлагбаумом, Кирилл различил силуэт человека, который он бы теперь узнал из тысячи. Слега, сгорбившись и наклонившись вперед опираясь на металлический костыль, вглядываясь им вслед, стоял Джанкаев Умар.

ЧАСТЬ II

Черные, фигурные стрелки старенького потертого будильника, стоящего на прикроватной тумбочке, медленно подкрадывались к заветным отметкам на пожелтевшем от времени циферблате, распугивая наступающую утреннюю тишину своим иногда раздражающим монотонным ходом. Могло показаться, что каждая секунда, каждый озвученный интервал процесса работы маленького механизма часов становится все громче и звонче, и вот, в конце концов, превратится в невыносимый мощный грохот.

Уже более часа, Кирилл, не двигаясь, наблюдал за процессом течения безвозвратно уходящего времени, с волнением выжидая то самое мгновение, когда оно известит его о начале нового дня. Как только послышался характерный предшествующий щелчок, его рука стремительно нажала на кнопку не давая разразиться хронометру отвратительным, паршивым треском. Будильник обижено заткнулся, вздрогнул, затем, будто собираясь с духом, продолжил свою вечную рутинную обязанность. Ход времени нельзя, к сожалению, остановить или обернуть вспять.

Кирилл, стараясь не шуршать, плавно спустил ноги на пол. Уже привычно, слегка поморщившись, потер правую грудь, бесшумно вышел из комнаты, прикрыв за собой дверь. Нина даже не проснулась, лишь плотнее укуталась с головой в нагретое за ночь одеяло. Он прошел на кухню, поставил чайник на плиту, открыл форточку и закурил, смотря в окно, где освещенный уличными фонарями двор, далеко не роскошного спального района уже принимал первых своих прихожан, меланхолически спешащих по своим мирским делам. Его слегка лихорадило от возбуждения или смятения. Наскоро выпитый горячий, душистый чай лишь слегка притупил его внутренний трепет.

Еще через час Кирилл стоял на улице, прогревал свой подержанный «Опель Кадет», понуро ковыряя носком ботинка грязный, потерявший свою пышную форму от активного мартовского солнца, слежавшийся снег. На востоке из-за домов вырисовывалась блеклая полоска неба приходящего утра. Настал первый день, когда ему предстояло вернуться на службу, пройдя длительное лечение и реабилитацию после полученного ранения. На сердце нарастало неприятное ощущение волнения, как у девушки-отличницы на вступительных экзаменах в институт сразу после школы.