Настроение окончательно испортилось, как только он подрулил к своему родному Заводскому РОВД. Место, где на протяжении длительного времени Кирилл ставил машину, было занято новенькой серебристой «Тойотой Королла». Раздраженно с ожесточением выругавшись в адрес ее владельца, проехал до ближайшего переулка, где пришлось неудобно припарковаться. Подходя к зданию отдела, волнение нарастало, ноги налились непривычной усталостью, сердце учащенно калашматилось в груди. У дверей уже толпилось изрядное количество сотрудников пришедших на службу и сменяющихся с суточного дежурства. Слышался разговор и дружный смех. Увидев его, все возбужденно загалдели, пожимая руку и зачем-то поздравляя с «возращением». Кирилл, улыбался, кивал головой, невпопад отвечал на вопросы. Он ритуально закурил очередную сигарету. Возникали образы уже далекого пункта временной дислокации в Чечне. В душу закрадывалась необъяснимая тоска. Все здесь казалось ему незнакомым, неуютным и неестественным. Сделав усилие, поплелся в «дежурку», коряво расписался в журнале снятия кабинета с охраны. Медленно поднялся на второй этаж, по ходу здороваясь с пробегавшими знакомыми сотрудниками. Ему, вдруг, нестерпимо захотелось развернуться и убежать подальше отсюда.
Машинально вставив ключ в скважину, покрутив им, обнаружил, что кабинет был открыт. Еще больше его удивило, что в нем ни кого не было. Вешая куртку, в шкаф, Кириллу сразу бросились в глаза изменения в обстановке, прошедшие за его отсутствие в течение практически последнего года. На рогатой хромированной вешалке висел стильный розовый пуховик. В углу, возле окна появился еще один пошарканный разваливающийся стол и принесенный, наверное, с закрытого учреждения общепита, дерматиновый стул на согнутых металлических ножках. Пройдя на свое рабочее место, плюхнулся в кожаное кресло с высокой спинкой, привычно подправив положение по высоте. Возле монитора компьютера лежала стопка материалов, стоял недешевый органайзер с разноцветными шариковыми ручками, скрепками и новеньким степлером. В ящиках его стола валялись отрывки бумаг, и лежал небольшой портрет, в деревянной рамке, с запечатлевшими лицами прыщавого рыжего юноши и целующей его щекастенькой молодой особы. Неспешно, степенно и аккуратно собрав все не принадлежавшие ему вещи и предметы, не забыв гламурный портрет, хотел бросить в пластиковое мусорное ведро, но передумав, перенес на появившееся новое место возле окна. Дернув деревянную рассохшуюся раму, запуская внутрь утреннюю прохладу, закурил.
В это время дверь с грохотом распахнулась, и в кабинет влетел длинный, почти под два метра парень в котором Кирилл распознал одного из персонажей фотографии обнаруженной в столе. Увидев смотрящие на него исподлобья глаза, тот резко развернулся, и не слова не говоря, бросился прочь. Ухмыльнувшись, Кирилл вернулся на свое место, оставив окно открытым. Собираясь идти на ежедневную «оперативку», достал из сейфа потертый ежедневник. С интересом пролистал его. Последняя запись датировалась апрелем прошлого года. В это время в кабинет ввалился его давнишний друг и товарищ, по совместительству сосед по кабинету, Анатолий Ковалев.
– «Старый», привет,– заорал он, переступив порог. – Рад тебя видеть, дружище.
Они крепко по-дружески обнялись. И хотя Толик жил всего в трех минутах ходьбы от районного отдела милиции, он периодически умудрялся опаздывать на неизменный утренний «сходняк», или появлялся в самую последнюю минуту.
– Ты, что с первого дня ужас наводишь. Нашего молодого сотрудника совсем перепугал, – скидывая пуховик и хватая свою записную книжку, загалдел Ковалев. – Стоит возле «дежурки», весь трясется, чуть не плачет. Тебя увидел, дар речи потерял. Боится в кабинет войти. Эй, «лишенец», к тебе обращаюсь!
В проеме двери протиснулась испуганная рыжая голова.
– Здрасти.
Рыжеволосый верзила улыбаясь, просочился в кабинет, скромно протягивая руку.
– Вася.
– Вероятно, Василий, – поправил Кирилл. Ему захотелось съязвить, что-то по поводу верблюда, но он передумал…