По поводу одной современной повести

Насколько выше они современнаго героя искренностью чувства и готовностью отдаться ему, настолько падаетъ ихъ кредитъ, когда узнаешь, что чувство это ничего имъ не стоило; страдали они любовью, это правда, но они страдали всмъ на свт, – ужь такой печальный взглядъ у нихъ былъ на все. Мы могли бы привести несмтное число доказательствъ въ нашу пользу и просимъ только не забывать, что мы вовсе не говоримъ о художественномъ выполненiи образовъ, нарисованныхъ Пушкинымъ или Лермонтовымъ. Печоринъ напримръ любитъ Белу, любитъ Вру, ухаживаетъ за Мери и всхъ ведетъ къ ужасной катастроф. Онъ наругался вдоволь надъ великимъ чувствомъ. Что и говорить! но онъ и не задумывался каждой изъ нихъ признаться въ любви или вызвать это признанiе силой своего характера. Должно замтить, что время такихъ героевъ вовсе не прошло и для нашей жизни. Подобныхъ героевъ, волочащихся за двушками, мило играющихъ въ любовь, занимающихся ею по врожденному призванiю – тьма, но мы говоримъ не о нихъ. Они не принадлежатъ уже къ числу «лучшихъ людей», какимъ бы отчаяннымъ байронизмомъ ни были они проникнуты. Время ихъ миновало, хотя весьма вроятно, что ихъ всегда будетъ вволю. Дальнйшаго движенiя, боле широкаго развитiя, ждать приходится не отъ нихъ. Наше поколнiе, какъ ни мало замтно, но все – таки шагнуло впередъ; признакъ этого – большее уваженiе къ чувству, большее уваженiе къ женщин, большее уваженiе къ самому себ. Нашъ герой останавливается произнести признанiе, боится сказать слово: это потому, что онъ серьозне смотритъ на чувство, онъ цнитъ боле свое слово, отъ котораго зависитъ теперь все дло. Это уже большой шагъ впередъ. Ein Mann – ein Wort, уважать свое слово становится обязательнымъ для каждаго честнаго, развитого человка. И съ этой точки зрнiя мы неиначе какъ съ чувствомъ глубокой симпатiи относимся къ слабости и безхарактерности современнаго героя. Онъ не играетъ такъ легкомысленно чувствомъ, какъ играли имъ Онгины и Печорины. Онъ знаетъ, что любовь обязываетъ, что онъ повиненъ ей отвтомъ, что любитъ для препровожденiя времени безчестно, что вообще нельзя легко относиться къ жизни, которая для него «не пустая и глупая шутка».

Но какъ бы глубоко и искренно ни лежали причины, по которымъ нашъ герой оказывается слабымъ и жалкимъ на любовномъ свиданiи, какъ – бы ни былъ серьозенъ взглядъ его на самое чувство; какъ – бы крпко ни было убжденiе его въ великомъ значенiи каждаго произносимаго имъ слова, – все это не можетъ снять съ него всей отвтственности; чувство тмъ немене остается поруганнымъ, любимая женщина оскорблена до мозга костей, чувство уваженiя къ самому себ нарушено. Вс дальнйшiя объясненiя, ведущiя къ оправданiю его и примиренiю съ нимъ, безсильны. Онъ приходитъ къ тому убжденiю, что надобно «покориться». А чт'o было бы съ нимъ, еслибы любимая имъ двушка назвала его трусомъ? какiе горячiе потоки словъ полились бы изъ устъ его о честности и благородств, какъ ловко составилось бы оправданiе въ нершительности! Что остается посл всего этого женщин, какъ не отвернуться съ негодованiемъ и презрнiемъ отъ такого человка? А какъ краснорчивъ, какъ увлекателенъ казался ей герой, пока небыло рчи о дл! Онъ умлъ же увлечь двушку, онъ не нашолъ силы отойти отъ нея вовремя, онъ не высказался вначал, чего онъ дйствительно стоитъ! Хорошо еще, что онъ не прикрывается романтической отговоркой, бывшей въ большомъ ходу еще въ недавнее время, что любовь закралась въ душу его незамтно, упала какъ снгъ на голову, охватила неспросясь его сердце. Слава – богу, что въ немъ достаетъ хотя настолько благородства, чтобы предъ самимъ собой не кривить душой. Вдь это выходитъ таже игра въ любовь, надъ которой мы смялись на предшествующей страниц. Правда, герой не охотится за любовью, но на ловца и зврь бжитъ. Но почемуже не вести дло до конца? Васъ встрчаютъ сочувствiемъ, васъ готовы поддержать, положенiе опредлилось, обстоятельства выяснились – чтоже вы молчите, падаете въ обморокъ, высказываете грубые упреки за неловкое положенiе, въ которомъ вы очутились по своему малодушiю? отчего вы потеряли голову и сообразить ничего не можете, для чегоже драпировались вы въ мантiю «честныхъ людей?» не слдовало ли подумать обо всемъ этомъ пораньше? Нтъ, вы ни на что не годны, потомучто всякое дло сопряжено съ б`oльшими или м`eньшими затрудненiями, одолть которыя вамъ не подъ силу; гд вамъ до борьбы съ жизнью, до битвы съ препятствiями! Вы уважаете ваше слово и мы уже сказали, какъ смотримъ мы на эту сторону вашего развитiя; но уваженiя къ слову тутъ мало: надо еще дло, непремнно дло.

Жаль бдную женщину, столкнувшуюся съ подобнымъ героемъ, и жаль не потому, что мечты ея разлетлись въ прахъ, что надежды осмяны, чувства помяты: нтъ, жаль потому, что ей дйствительно никого лучшаго нельзя встртить, потомучто наши герои дйствительно «лучшiе люди». А вы говорите – примириться, принять то чт'o даетъ жизнь и подрзать крылья своихъ желанiй, или успокоиться на мщанскомъ счастiи, потомучто никакое иное невозможно! Обождите, мы поговоримъ еще и объ этомъ миломъ, спокойномъ счастiи!