По эту сторону фронта

И видя мой отрицательный ответ, поднял трубку стоящего рядом телефона, затребовав к себе какого-то Загорулько. Через пару минут появился массивный старшина, которому капитан приказал мухой отыскать посыльного. Тот поинтересовался — какого именно?

— Федорчука! Федорчука, мать вашу! Быстро эту беременную каракатицу ко мне! Вон, товарищ майор уже час ждёт, пока этот чудила приказ выполнит!

На сей вопль старшина невозмутимо ответил:

— Ни, товарищу капитан. Це не вийдэ. Я його зарестував. Он вже на гауптический вахти находытся, за прэрэкания з старшим по званию.

Пока дежурный, хлопая глазами, переваривал эту новость, я, взяв ревнителя уставов за плечо и развернув к себе, веско сказал:

— Загорулько, у тебя есть пять минут, чтобы привести нужного мне человека. Не уложишься в отведённое время, я, как начальник политотдела восемнадцатой гвардейской дивизии, тебе такую весёлую жизнь устрою, что десять суток на «губе» раем небесным покажутся! Выполнять!

— Товарищу майор, а кого вызвать трэба?

Окинув взглядом готового рвануть куда требуется Загорульку и не выходя из образа, я процедил:

— У дежурного узнай, — после чего демонстративно посмотрел на часы.

Через несколько секунд старшина испарился, а я подумал, что хитрость города берёт. Да стой тут хоть командир полка, это не придало бы такого ускорения штабному жителю. А вот связываться с крайне говнистыми политруками опасаются всё более-менее разумные люди.

Старшина оказался не просто разумным, а ещё и опытным, поэтому уже через три минуты я здоровался со старшим лейтенантом Одинцовым — молодым, улыбчивым парнем среднего роста, со слегка приплюснутым «боксёрским» носом. А ещё через пять мы подходили к машинам. Шараф, увидев меня, ухмыльнулся и выдал:

— Ха, мы думали, ты там жить остался. Или арестовать успели…

— Арестовали, только не меня… Но комендатура — это всегда полный дурдом. Хорошо, никакого пробегающего мимо полковника не попалось, а то бы точно за что-нибудь зацепился и посадить захотел. Там, блин, все на голову ударенные… Да, знакомьтесь, мужики, — Одинцов Фёдор, от смежников.

Познакомились, перекурили и, загрузившись, поехали в сторону Кнайпхофа. По пути рассказал ребятам, почему настолько задержался и, покритиковав общий армейский долбобибизм, а комендантский бибизм в особенности, мы, проехав по узеньким улочкам и небольшому мостику, оказались на острове.

— Куда дальше?

Фёдор, привстав, показал пальцем:

— Вон шпиль виден. Там кафедральный собор. Недалеко, с другой стороны берега — королевский замок. С чего начнём?

— А что более целым осталось? Просто по развалинам лазить смысла не вижу. Англичане ведь отбомбились тут месяца два назад? И если за это время фрицы ничего не восстанавливали, значит, там ничего и не было. А если и было, то уже всё перевезено в другое место.

— Ну… — Одинцов на секунду задумался и решил: — Собор пострадал сильнее. Хотя и он, и дворец почти целыми остались. Но дворец — гораздо больше по размерам. Только мы и то и другое осмотрели сверху донизу. А при осмотре собора священника местного нашли, который нам даже подземелье показывал. Только далеко по нему не прошли — завал. Кстати, поп говорил, что в соборе в основном только службы шли и ничем другим там люди не занимались. Ну, ещё рассказывал, что в семнадцатом веке в той церкви, вся прусская верхушка и жители города присягнули на верность русским. Какой-то из тогдашних цариц…

— Хм, а потом, значит, переиграли. Во проститутки-то… Ну да хрен с ними. Ладно, для начала поверим служителю культа. Мне так кажется, что для тайных сборищ церковь не очень подходящее место. Опять-таки — людей полно… А вот замок — это другое дело. Кто попало там шляться не будет. Поэтому поедем туда.

Правда, увидев это сооружение, я сильно приуныл и понял, почему он назван «королевским». Наверное, из-за размеров. Эта махина занимала целый квартал, имела мощные башни по краям и здоровенное здание, похожее на кирху, прилепленное к одной из стен. Хорошо ещё, что эта «кирха» была разрушена, поэтому нам оставались сущие пустяки. Проверить четырёхэтажное строение размером чуть не с Зимний дворец. За три дня. Но деваться было некуда, поэтому, сплюнув сквозь зубы, я приказал:

— Разбиваемся на пары. Первая — Шараф и Змей — идут в западное крыло. Вторая — Гек и Искалиев — в северное. Силантьев — на связи. Ну а мы с тобой, — я повернулся к Одинцову, — пойдём вон туда, где на стенке герб висит. Встречаемся каждый час возле ворот. И осторожней, мужики. Тут вооружённых фрицев ещё хватает, так что не нарвитесь… А сейчас оправиться — и начали!

Мы дружно, на счастье, обрызгали внутреннюю стену и разошлись каждый в свою сторону.

* * *

— Апчхи!

Я вздрогнул от громового чиха и возмущённо сказал:

— Ты хоть прикрывайся, когда чихаешь! Ведь заикой сделаешь!

Фёдор смущённо кашлянул и извинился, добавив:

— Тут, товарищ майор, столько пыли… Окна почти всё повышибало, вот и нанесло…

— Угу — нанесло… Я вон в том зале в говно вляпался, его тоже нанесло? Причём отметь — говнецо человечье и свежее.