Читаем По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения полностью

Между дуэлью у По, с одной стороны, и «дуэлями» у Достоевского и Джеймса, с другой, как видим, есть колоссальная, можно даже сказать, почти анекдотическая разница. Дуэль Уилсона отличается темпом, решительностью и жестокостью: он с кровожадной свирепостью несколько раз подряд пронзает двойника рапирой. Из последних слов поверженного и умирающего в муках противника ясно, что его убийца оказывается самоубийцей: «Ты победил, и я сдаюсь. Но отныне мертв и ты… Во мне ты существовал – и убедись по этому облику, по твоему собственному облику, сколь бесповоротно смертью моей ты погубил самого себя!» (ВВ, 286). Ни о каких смертях в текстах Достоевского и Джеймса нет и речи. Впрочем, можно утверждать, что Голядкин и Брайдон все-таки уничтожены морально: Голядкин, судя по всему, уносится в дьявольской карете если не в тартарары, то в приют для душевнобольных, а Брайдон, очнувшись после забытья, вызванного шоком осознания, вынужденно оправдывается, ища хоть какое-то утешение в фантазиях и философических рассуждениях, призванных завуалировать его унижение. В финальном эпизоде происходит многообещающий обмен нежными признаниями Брайдона и Алисы Сильвертон, которая и вернула героя к жизни. Тем не менее он и на данном этапе проявляет слабость, даже не пытаясь скрыть тот факт, что ревнует героиню к двойнику настолько сильно, что «это даже подняло [его] на ноги. – Вы любите это страшилище?…вы пожалели его? – нехотя и обиженно проговорил он» (ВУ, 671).

Несмотря на то что финал «Веселого уголка» выглядит много оптимистичней, чем финалы двух других предшествующих двойнических историй – герой Джеймса не сходит с ума и не гибнет, – итог противостояния этих двойников в высшей степени неопределенен (вполне в духе поздней манеры Джеймса), что и сделало рассказ знаменитым. С одной стороны, непохожий на него двойник вызвал сильное отвращение Брайдона. Значит ли это, что герой победно и гордо отвергнул альтернативный, «американский» вариант своей судьбы? С другой стороны, если Брайдон таким образом утвердился в адекватности избранной им жизненной стратегии, то почему, увидев, как «чужак» перешел в наступление, он понял, «что не выстоит….Голова у него закружилась; все стало гаснуть; все погасло» (ВУ, 665 – 666). Разве такая победа не сродни поражению? Ведь «победителя» обнаружили на следующий день: он лежал на пороге вестибюля растянувшись на полу и без сознания.

При всей двусмысленности кульминационного эпизода «Веселого уголка» его следует все же трактовать как демонстрацию победы двойника, а вовсе не Брайдона, который сам признается, что вынужден был отступить под натиском «куда более крупного, чем он сам, животного»; он спасовал перед его «яростно кипучей силой» (ВУ, 665). Именно сцена противостояния Брайдона двойнику с последующим глубоким и долгим обмороком демонстрирует важнейшее, пожалуй, родство трех рассмотренных произведений: у По, Достоевского и Джеймса борьбу оригинала с копией венчает победа копии. Такое торжество двойничества, доказывая устойчивость и продуктивность литературного топоса, не может не вызывать экзистенциальную тревогу, так как убедительно – троекратно – демонстрирует опасную неустойчивость Я.

Список литературы

Виднэс М. Достоевский и Эдгар Аллан По // Scando-Slavica. Сореnhagen, 1968. Vol. 14. P. 21 – 32.

Головачева И. Двойник эмигранта: «другой» как Я в автореференциальной прозе // Лотмановский сборник. 4 / Ред. Л.Н. Киселева, Т.Н. Степанищева. М., 2014. С. 559 – 567.

Головачева И.В. Фантастика и фантастическое: поэтика и прагматика англо-американской фантастической литературы / Под науч. ред. А.П. Ураковой. CПб., 2013.

Делазари И.А. Двойничество как точная наука: музыкальные аналогии в прозе По, Бодлера и Достоевского // Древняя и Новая Романия. Вып. 12. № 2. С. 308 – 322.

Джеймс Г. Повести и рассказы. Л., 1983.

Достоевский Ф.М. Двойник // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 15 т. Л., 1988. Т. 1. С. 147 – 294.

По Э.А. Полное собрание рассказов. СПб., 2000.

Турьян М.А. Комментарии // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 15 т. Л., 1993. Т. 11.

Уракова А. В отсутствие Байрона: образ байронического поэта у Э.А. По и Г. Джеймса // Вопросы литературы. № 6. 2007. С. 225 – 240.

Уракова А. Поэтика тела в рассказах Эдгара Аллана По. М., 2009.

Фокин С.Л. Фигуры Достоевского во французской литературе XX века. СПб., 2013.

Фридлендер Г.М. Комментарии // Достоевский Ф.М. Собрание сочинений: В 15 т. Л., 1988. Т. 1. С. 442 – 452.

Шкловский В. Двойники и о «Двойнике» // Шкловский В. За и против. Заметки о Достоевском. М., 1957. С. 50 – 63.

Burnett L. Dostoevsky, Poe and the Discovery of Fantastic Realism // F.M. Dostoevsky (1821 – 1881): A Centenary Collection / Ed. L. Burnett. Colchester, 1981. P. 58 – 86.

Перейти на страницу:

Все книги серии Научное приложение

По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения
По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения

В коллективной монографии представлены труды участников I Международной конференции по компаративным исследованиям национальных культур «Эдгар По, Шарль Бодлер, Федор Достоевский и проблема национального гения: аналогии, генеалогии, филиации идей» (май 2013 г., факультет свободных искусств и наук СПбГУ). В работах литературоведов из Великобритании, России, США и Франции рассматриваются разнообразные темы и мотивы, объединяющие трех великих писателей разных народов: гений христианства и демоны национализма, огромный город и убогие углы, фланер-мечтатель и подпольный злопыхатель, вещие птицы и бедные люди, психопатии и социопатии и др.

Александра Павловна Уракова , Александра Уракова , Коллектив авторов , Сергей Леонидович Фокин , Сергей Фокин

Литературоведение / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение