Читаем По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения полностью

Но если у Достоевского черт выступает как орудие морального выбора, то у По он лишь казнит героя, который вовсе не испытывает никакого раскаяния. По использует фигуру черта в качестве художественного приема: черт – исполнитель кары за преступление, и только. Преступление интересует По-художника исключительно как свидетельство иррациональности человека, его одержимости, склонности поступать назло себе. В отличие от Достоевского По не писал о проблемах этических прямо. Его больше интересовало художественное изображение психологии преступника; воздерживаясь от прямых моральных оценок, По, так сказать, предвосхитил известный принцип натурализма. Противоречивость человеческой природы – один из вопросов, по которому писатель расходился со сторонниками оптимистического взгляда на человека. Об этом – его рассказ «Бес противоречия» (1845). Героя По не оставляет мысль о совершенном им убийстве (кстати сказать, ради получения наследства), и он пытается спастись от нее бегством: «Я мчался как сумасшедший по запруженным людьми улицам. Наконец прохожие, заподозрив что-то неладное, бросились за мной следом. И тогда я почувствовал, что моя судьба решена… Вдруг словно невидимый дьявол ударил меня по спине широкой ладонью. Долго сдерживаемые слова признания вырвались из моей души»[345]. «Бес противоречия», или «непреодолимое желание поступать назло себе», толкает героя к признанию. «…мы могли бы счесть этот дух противоречия, – замечает автор в эссеистической части рассказа, – прямым подстрекательством сатаны[346], если бы не знали, что иногда он действует во благо»[347]. Здесь заявлена важная мысль о связи добра и зла: рука Сатаны выбивает признание из героя, который отнюдь не испытывает раскаяния. Подчеркнем, что в отличие от героев По герои Достоевского (Иван Карамазов, Ставрогин, Раскольников) испытывают глубокие душевные муки и в конце концов казнят себя за совершенные ими преступления.

Кроме определенного сходства функций черта у По и Достоевского, можно говорить и о совпадении в облике потусторонних персонажей в их произведениях. Так, в рассказе «Бон-Бон» дьявол наделен запоминающейся внешностью. «Линии его фигуры, изрядно тощей, но вместе с тем необычайно высокой, подчеркивались до мельчайших штрихов потертым костюмом из черной ткани, плотно облегавшим тело, но скроенным по моде прошлого века. Это одеяние предназначалось, безусловно, для особы гораздо меньшего роста, чем его нынешний владелец. Лодыжки и запястья незнакомца высовывались из одежды на несколько дюймов. Пара сверкающих пряжек на башмаках отводила подозрение о нищенской бедности, создаваемое остальными частями одежды… На этом субъекте не было и следа рубашки; однако на шее с большой тщательностью был повязан белый замызганный галстук…»[348] (курсив мой. – Э.О.). Заметим попутно, что по сравнению с ранним вариантом рассказа «Бон-Бон» («Проигранная сделка», 1832)[349] описание черта претерпело значительные изменения. Взамен римской тоги на нем появился кургузый костюм, вместо аккуратного галстука и крахмальной рубашки – засаленный галстук, повязанный на голое тело.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что внешность героев четырех рассказов По, при всем разнообразии черт, которыми автор наделил обитателей преисподней, не имеет какой-либо социальной – или строго исторической – конкретики. Писателя заботила главным образом эстетическая сторона дела, а в создании нужного художественного эффекта ему было мало равных. Достоевский, напротив, наделил своего героя узнаваемыми чертами, характерными для представителей определенного социального слоя, а именно «бывших белоручек-помещиков, процветавших еще при крепостном праве»[350]. Это «известного сорта русский джентльмен, лет уже немолодых… с не очень сильной проседью в темных, довольно длинных и густых еще волосах и в стриженой бородке клином. Одет он был в какой-то коричневый пиджак, очевидно от лучшего портного, но уже поношенный, сшитый примерно еще третьего года и совершенно уже вышедший из моды… Белье… было грязновато, а широкий шарф очень потерт. Клетчатые панталоны гостя сидели превосходно, но были опять-таки… слишком узки… Словом, был вид порядочности при весьма слабых карманных средствах»[351] (курсив мой. – Э.О.). Если сопоставить нарисованный Достоевским портрет с приведенным выше описанием внешности странного визитера в рассказе «Бон-Бон», можно отметить удивительные совпадения. Это и потертость, поношенность костюма, и грязноватое белье, и несоответствие моде, и контраст различных частей одежды, и необычность деталей, таких, например, как галстук на голое тело, белая пуховая шляпа не по сезону, черный облегающий фрак и – одновременно – папильотки (последняя деталь – в рассказе «Черт на колокольне»).

Перейти на страницу:

Все книги серии Научное приложение

По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения
По, Бодлер, Достоевский: Блеск и нищета национального гения

В коллективной монографии представлены труды участников I Международной конференции по компаративным исследованиям национальных культур «Эдгар По, Шарль Бодлер, Федор Достоевский и проблема национального гения: аналогии, генеалогии, филиации идей» (май 2013 г., факультет свободных искусств и наук СПбГУ). В работах литературоведов из Великобритании, России, США и Франции рассматриваются разнообразные темы и мотивы, объединяющие трех великих писателей разных народов: гений христианства и демоны национализма, огромный город и убогие углы, фланер-мечтатель и подпольный злопыхатель, вещие птицы и бедные люди, психопатии и социопатии и др.

Александра Павловна Уракова , Александра Уракова , Коллектив авторов , Сергей Леонидович Фокин , Сергей Фокин

Литературоведение / Языкознание / Образование и наука

Похожие книги

MMIX - Год Быка
MMIX - Год Быка

Новое историко-психологическое и литературно-философское исследование символики главной книги Михаила Афанасьевича Булгакова позволило выявить, как минимум, пять сквозных слоев скрытого подтекста, не считая оригинальной историософской модели и девяти ключей-методов, зашифрованных Автором в Романе «Мастер и Маргарита».Выявленная взаимосвязь образов, сюжета, символики и идей Романа с книгами Нового Завета и историей рождения христианства настолько глубоки и масштабны, что речь фактически идёт о новом открытии Романа не только для литературоведения, но и для современной философии.Впервые исследование было опубликовано как электронная рукопись в блоге, «живом журнале»: http://oohoo.livejournal.com/, что определило особенности стиля книги.(с) Р.Романов, 2008-2009

Роман Романов , Роман Романович Романов

История / Литературоведение / Политика / Философия / Прочая научная литература / Психология
100 великих литературных героев
100 великих литературных героев

Славный Гильгамеш и волшебница Медея, благородный Айвенго и двуликий Дориан Грей, легкомысленная Манон Леско и честолюбивый Жюльен Сорель, герой-защитник Тарас Бульба и «неопределенный» Чичиков, мудрый Сантьяго и славный солдат Василий Теркин… Литературные герои являются в наш мир, чтобы навечно поселиться в нем, творить и активно влиять на наши умы. Автор книги В.Н. Ерёмин рассуждает об основных идеях, которые принес в наш мир тот или иной литературный герой, как развивался его образ в общественном сознании и что он представляет собой в наши дни. Автор имеет свой, оригинальный взгляд на обсуждаемую тему, часто противоположный мнению, принятому в традиционном литературоведении.

Виктор Николаевич Еремин

История / Литературоведение / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов
19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов

«19 мифов о популярных героях. Самые известные прототипы в истории книг и сериалов» – это книга о личностях, оставивших свой почти незаметный след в истории литературы. Почти незаметный, потому что под маской многих знакомых нам с книжных страниц героев скрываются настоящие исторические личности, действительно жившие когда-то люди, имена которых известны только литературоведам. На страницах этой книги вы познакомитесь с теми, кто вдохновил писателей прошлого на создание таких известных образов, как Шерлок Холмс, Миледи, Митрофанушка, Остап Бендер и многих других. Также вы узнаете, кто стал прообразом героев русских сказок и былин, и найдете ответ на вопрос, действительно ли Иван Царевич существовал на самом деле.Людмила Макагонова и Наталья Серёгина – авторы популярных исторических блогов «Коллекция заблуждений» и «История. Интересно!», а также авторы книги «Коллекция заблуждений. 20 самых неоднозначных личностей мировой истории».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Людмила Макагонова , Наталья Серёгина

Литературоведение