Пляска в степи

Натянув портки и подвязав их гашником, Ярослав остановился, нашел на лавке большой, увесистый сверток и положил его рядом со Звениславкой.

— Погляди.

Придерживать одной рукой на груди так и норовившее сползти вниз меховое одеяло, а другой — разворачивать сверток, было дюже неудобно, но Звениславка справилась под насмешливым взглядом князя.

Откинув в сторону последний кусок ткани, она увидела у себя на коленях ладненькую, блестящую даже в полумраке клети кику. Переливался перламутром украшавший ее жемчуг, тускло посверкивали гладенькие речные камушки. Очелье было расшито серебряными и золотыми нитями из шелка. Звениславка провела несколько раз по гладкой вышивке пальцем, едва-едва касаясь, и потрогала нарядные рясны"ряски" или "рясны" — привески по бокам кики в виде бахромы или виноградных гроздьев из перламутровых бусин. — подвески по бокам кики из маленьких жемчужин, нанизанных на длинные нити.

— Это наш, ладожский жемчуг, — сказал Ярослав, заметив, что Звениславка перебирает рясны.

Он все еще стоял рядом и смотрел, как она вертит в руках кику.

— Любо тебе?

— Любо, княже, — Звениславка подняла на него взгляд, улыбнулась и прижала к себе кику вместе с меховым одеялом.

Плести две косы с непривычки было несподручно, и она провозилась гораздо дольше, чем хотела бы. Князь дожидался ее на лавке, уже успев давно натянуть рубаху, застегнуть воинский пояс да приладить к нему меч и нож. Он должен вынести Звениславку из клети на руках и на руках же внести ее в княжий терем, переступив через порог. Так полагалось.

С двумя косами, с покрытой кикой головой, в красной женской рубахе Звениславка казалась себе чужой. Накинув на плечи подаренный накануне плащ, она остановилась посреди клети, растерянная и взволнованная, и так бы и простояла, верно, до захода солнца, коли б Ярослав не подхватил ее на руки да не вынес за порог, толкнув ногой дверь.

Снаружи первым, кого Звениславка увидела, была Чеслава. Та охраняла клеть ночь напролет, отпугивая все чужое и злое. Поклонившись, воительница одарила ее тяжелым, злым взглядом, и Звениславка поспешно отвернулась, спрятала лицо на плече князя.

Под одобрительные возгласы людей Ярослав пронес молодую княгиню через все подворье, поднялся на крыльцо княжьего терема и поставил Звениславку на ноги, токмо перешагнув через порог. Позади него тенью следовала воительница Чеслава. А потом князь ушел, и Звениславка осталась в тереме одна.

Ее сердце отчаянно стучало, вот-вот грозясь вырваться из груди, но Звениславка заставила себя не спешить. Она медленно огляделась. Оказавшиеся поблизости теремные девки и холопы смотрели на нее во все глаза, не больно-то смущаясь.

Она ведь толком и не ведала, куда идти. Накануне ее всюду за руку водила Чеслава, да и из-за страха и усталости Звениславка ходила, будто во сне. Нынче же она не знала, где в тереме стряпущаяпрост. устар. помещение либо изба, где стряпают да княжеские горницы, где женский конец да кто хранит все ключи от горниц, амбаров, клетей.

— Госпожа! — в нее едва не влетела прямо с разбегу Устя.

Остановившись, девчонка задрала голову и, разинув рот, принялась рассматривать ее кику да новую рубаху.

— Ого-о-о, — восторженно протянула девчонка, и Звениславка ее понимала.

Терем на Ладоге был много, много богаче того, в котором она выросла. Расшитых жемчугом кик у них не носила даже Доброгнева Желановна, а скупым на украшения дядьку Некраса никак уж не назвать!

— Ты тут освоилась маленько? — с надеждой спросила Звениславка и облегченно улыбнулась, когда Устя закивала.

— Да-да, княгинюшка, я давеча у тетки Млады все выспросила, и где горницы твои, и куда приданое поклали, все-все теперича я ведаю. Знатная храминараньше слова «хоромъ», «хоромина» и «храмина» (с уменьшительным «храминка»), означали «дом», «комната», «вместилище» тут!

— А не слыхала ты про знахарку нашу, Зиму Ингваровну?

Она и сама не разумела, отчего спросила это прежде всего прочего. Верно, слишком уж огорчилась, когда та исчезла, не сказав ни словечка. Напрасно, стало быть, она думала, что сошлись они в пути, сблизились как-то.

— Не-а, княгинюшка, ничегошеньки про нее не слыхала и не видала.

— Ох, — Звениславка вздохнула.

Кого бы ей еще про знахарку расспросить? Не князя же… ему-то точно нет дела до женщины, напросившейся в его обоз, хоть и спасла она от смерти его воеводу. Спросить дядьку Крута? Тот жил своим двором, и Звениславка не ведала даже, где его искать. Да и откуда бы ему знать что-то про знахарку? Он вернулся из долгого похода домой, к своей семье. Кто ему та знахарка?..

Может, и не свидятся они больше, коли ушла госпожа Зима из Ладоги. Говорила она ведь, что с Севера, из далеких мест. Может, и она отправилась, наконец, домой?

Кивнув сама себе, Звениславка твердо приказала.