Плененная

Днём ещё можно было себя обмануть, думая, что он способен справиться с соблазном и отогнать непутёвые мысли прочь. Но вечером, увидев её, разодетой в шелка, обомлел, лишившись дара речи на мгновение. Во что она не преминула ткнуть его носом издевательским тоном, сверкнув глазами, и удалившись в белом облаке тонкой ткани. И надо было бы вздохнуть с облегчением — но внутри разлилось разочарование от тона, полного пренебрежения и сомнения в нём и его способностях. Ему одновременно хотелось находиться рядом и в то же время — как можно дальше.

Это было только начало. В Артемии будто вновь проснулся капризный ребёнок, не желающий считаться с чужими чувствами. Но теперь её уколы были болезненнее и гораздо расчётливее. Что за игру она затеяла? Скользит насмешливым взглядом и велит убраться прочь, тут же лезет рукой к змеям, вызывая смерч страха внутри него. И сразу за этим велит отправиться с ним смотреть город. По её поведению и изменившемуся голосу сразу стало ясно, что место для неё — особенное. А для него вид города затмили ощущение её тонких пальцев и прикосновения к голове, когда показывала окрестности, называя кварталы и районы освещённого тысячами огней города.

Оказывается, изысканные в своей жестокости пытки «бездушных» были ничем по сравнению с желанием во что бы то ни стало ощутить под пальцами нежную кожу и прикоснуться к ней. Не как охранник, но как мужчина. Жар стройного тела рядом и чувственный аромат туманом застилали глаза и разум. Прочь. Подальше от соблазна. Вчерашняя девчонка — сегодняшняя девушка. Она всё поняла и не преминула спросить о причинах не таясь — прямиком в лоб. Так как умела только она — пытливо вглядываясь в лицо, не стесняясь и не отводя глаз. И, услышав ответ, стегнула больно, указав на место. Раб.

Дело было даже не в разнице статусов. Он и сам по происхождению ничем не уступал ей, но предпочёл умирать по чьей-то указке, чем решать самому, кому стоит жить, а кому — умирать. Но сейчас его благородное происхождение не играло никакой роли. Он был никем и обязан был умереть, если то потребуется. В голове звенели её слова:

— Какое счастье, что меня не интересует мнение и желание раба. Ты находишься на службе у правителя. И у тебя есть только один способ перейти к другому хозяину — мёртвым.

Это означало только одно — он был обречён подыхать рядом с ней. Подыхать, будучи живым, или умереть, чтобы избавиться от наваждения.

Глава 17. Инсар

На следующий же день Артемия, не глядя на него, отослала его прочь.

— Мне ни к чему тень, следующая по пятам. Я не планирую покидать пределы дворцовых стен в ближайшее время. И с охраной вполне могут справиться обычные стражи или «крадущиеся».

Надо было принять это как желанный дар, но против воли в груди глухо заныло. Строптивая красавица умудрилась изводить его, даже вложив в руки то, чего он хотел.

Полностью отойти от дел ему не получалось — глаза и уши сами присматривались и прислушивались к происходящему во дворце. Артемия вела переписку с кем-то за пределами дворцового квартала. Инсару удалось единожды засечь мальчишку-посыльного и увидеть, как обрадовано Артемия принимала из его рук свёрток. После этого уже было невозможно не замечать того, что она, по всей видимости, пыталась скрыть от многих любопытных глаз. Девочка выросла и начала плести свои интриги? Или за этим кроется нечто другое?..

Не смог удержаться оттого, чтобы не влезть в услышанный разговор Артемии с начальником охраны. Та пыталась отделаться от полного сопровождения, оставив при себе лишь нескольких стражей. Заметив Инсара, Артемия знаком отослала начальника охраны прочь.

— Тебе опасно разгуливать по городу только в сопровождении нескольких обыкновенных стражей.

— Неужели? А каким образом это касается тебя, Инсар?

Она выделила его имя. И даже несмотря на сердитый блеск в её глазах, оно звучало сладко, как патока.

— Я обязан тебя защищать.

Артемия рассмеялась:

— Ты всего несколько дней назад, глядя в глаза, заявил, что не желаешь служить мне. Больше всего в людях ценится преданность и готовность служить. Если бы ты заявил подобное моему отцу, он избавился бы от тебя немедля.

Артемия отошла назад и бросила взгляд через плечо:

— Моё воспитание требует от меня поступить так же. Но я не стану этого делать. По старой памяти. Отныне твоё место — здесь, в казармах. Будешь дрессировать новых стражей. И только.

Артемия пошла прочь, скрываясь в коридоре здания.

Инсар усмехнулся. Получил то, что хотел, не правда ли? Прочь с глаз — чтобы не поддаваться искушению. Но находиться вдали было ещё хуже. Он чувствовал себя попрошайкой на пыльных улицах — подбирать крохи внимания вдруг оказалось предпочтительнее, чем подыхать от голода. И остаться сейчас стоять на месте — означало бы полное смирение. Такое, как от него требовалось, не правда ли?

Нет. Он тенью двинулся за ней и настиг в узком проходе без окон. Пусто — никого из посторонних. Инсар коснулся локтя девушки, разворачивая её к себе.

— Вернись на своё место, Инсар.

— Моё место возле тебя. Я обязан защитить тебя вне зависимости от своих желаний.