Плен

Нина вспомнила, как она вернулась в тот день и все поняла. Катьки дома не оказалось. Не было и ее вещей. Со стола пропали тетради, бутыльки с лаками, кремы, зубная щетка из ванной, вещи из шкафа и большой рюкзак, с которым Катька иногда ездила в командировки, если ее отправляли писать про спортсменов.

Нина надеялась, что это просто командировка или фестиваль. Может, там будет холодно, придется жить в палатке, поэтому Катька и взяла зимнюю куртку и ботинки. И долго, поэтому нет тетрадей – ей же поступать в этом году, будет готовиться. Но когда она заметила, что один бутылек с лаком, красным, с мелкими блестками, все же остался, она поняла, что Катька ушла совсем. Лак лежал на подушке – обычно Катька клала так конфеты или шоколадки для Нины; сама она не любила сладкое и все, чем ее угощали, отдавала сестре. А если Нины не было дома, то складывала ей на подушку. Это бывало часто, и поэтому Нина привыкла, входя в комнату, первым делом смотреть на подушку, пока не увидела в комнате голую задницу Даниэля. После этого она почему-то стала смотреть сначала на Катькину кровать.

Больше всего Нине нравился этот лак – ногти на тонких Катькиных пальчиках становились похожи на сияющие драгоценные камни. Нина видела однажды такой у учительницы в сережках, кажется, авантюрин, только камень был коричневый, а лак красный. Иногда от нечего делать Нина смотрела лак на свет, и он казался переливающимся волшебным зельем, которое любой некрасивый предмет может превратить в сокровище. Катька знала, что Нина любит этот лак, и даже предлагала сделать и ей маникюр, хотя бы на день – вечером, к маминому приходу сотрет специальной жидкостью, но Нина отказывалась – боялась, что учительница скажет маме и мама расстроится.

Сначала Нина хотела побежать искать Катьку, к ней на работу, в школу, к Даниэлю, в мэрию, но потом подумала, что надо сказать маме. Надо, чтобы мама извинилась, тогда Катька вернется. А если мама сама выгнала Катьку? Тогда она точно извиняться не станет.

Нина побежала на завод и долго уговаривала вахтершу пустить ее к маме. Вахтерша вызвала маму по громкоговорителю, и мама появилась неожиданно, Нина все еще уговаривала ее пропустить.

– Катька ушла. Ее вещей нет. Она все забрала, даже лаки! – взахлеб вывалила Нина.

Мама кивнула и развернулась, чтобы вернуться в цех. Неужели она сейчас правда уйдет и будет стоять там и работать дальше?

– Мама!

Она обернулась.

– Ее надо найти, скажи ей, что ты уже не сердишься, она вернется! Как она будет одна?

– Ее проблемы. Домой иди, – ответила мама и ушла в цех.

Нина стояла еще долго, надеясь, что мама переоденется, отпросится и выйдет к ней, чтобы искать Катьку, но мама так и не вышла.

На следующий день Нина караулила Катьку около ее класса до самого звонка, но в школу Катька не пришла. После школы Нина пошла к ней на работу, но и там ее не оказалось. Редактор очень удивился тому, что Нина ищет Катьку – она звонила утром, приболела и отлежится несколько дней, – и Нине пришлось врать, что из дома она ушла раньше Катьки, а после школы домой не заходила, пошла сразу сюда, думала, что Катька на работе. Значит, она у мужика из мэрии. Но как она может быть у мужика, если у того семья? Или он уже так быстро развелся? Около мэрии Нина прождала до вечера, мужик так и не вышел, и водителя его не было. Нина все равно ждала – потому что где еще искать, не знала. Телефон или адрес мужика в мэрии все равно не сказали бы, поэтому, видимо, нужно было прийти завтра и ждать снова.

Мама вернулась с работы пораньше. Она вошла в комнату, окинула ее взглядом так, будто и Нина была мебелью, отметила, что Катькиных вещей нет, и вышла. Когда Нина пришла на кухню, бледная мама с остервенением натирала плиту, хотя та уже сияла. Нина постояла немного, не зная, как начать разговор, но мама на нее даже не посмотрела. Отошла к раковине, сдвинув Нину в сторону, и принялась за зеркало. Она натирала его с такой силой, что крупное зеркало хрустнуло и лопнуло, разойдясь от середины замысловатыми трещинами. Мама смолчала. Отошла от зеркала, будто оробев, и присела на табуретку.

Нина хотела посмотреть, что с зеркалом, но мама резко дернула ее за руку:

– Не смотри, примета плохая.

– Мам… – начала Нина.

– Ты ела?

– Да. Мам, а Катька…

– Если ела, то чистить зубы и спать.

Нина не пошла, она хотела поговорить, но мама посмотрела на нее так строго, что Нина вздохнула и, посидев немного, все же вышла. Она долго не могла заснуть, прислушивалась к звукам в квартире. Мама старалась не шуметь, но по скрипам и шорохам Нина определила, что мама пила лекарство и потом долго еще сидела на кухне. Может быть, плакала.

Следующим утром Нина пришла в школу раньше, дождалась классную и соврала, что у нее очень болит живот. Классная ее отпустила. Школа работала с восьми, а мэрия с девяти, минут десять ходу – Нина должна была успеть.

Мужик подъехал ровно к девяти и сразу пошел внутрь, но Нина перегородила ему дорогу. Он хотел обойти ее, но Нина выпалила громко и четко:

– Я к вам. Я Катина сестра.

Мужик нахмурился и остановился.

– Вы не знаете, где Катя?

Мужик удивился.