Платье цвета полуночи

В целом, на взгляд Тиффани, свадьба удалась неплохо, да, очень даже неплохо. Пастор Яйц, памятуя о присутствии в аудитории большого количества ведьм, свёл религиозную часть к минимуму. Невеста, рдея целомудренным румянцем, прошла через зал, и Тиффани подметила, что, перехватив взгляд нянюшки Ягг (та весело показала ей большие пальцы вверх), юная баронесса покраснела ещё больше. А затем новобрачных осыпали рисом, а потом, конечно же, аккуратно этот рис вымели, потому что выбрасывать еду очень дурно.

И началось всеобщее ликование, и поздравления, и, к удивлению некоторых, счастливая, сияющая герцогиня весело болтала со всеми, включая горничных, и для каждого у неё находилось доброе, приветливое слово. И только Тиффани знала, почему её светлость время от времени опасливо поглядывает в сторону госпожи Пруст.

Тиффани ускользнула из замка и поспешила на то самое поле под названием Король, помочь Престону: тот копал яму достаточно глубокую, чтобы даже плуг не вырыл ненароком обугленных останков, собранных и брошенных на дно. Потом они отмыли руки едким хозяйственным мылом: лишние меры предосторожности никогда не помешают. Строго говоря, свидание вышло не то чтобы романтическим.

– Как думаешь, он ещё вернётся? – спросил Престон, опершись на лопату.

Тиффани кивнула.

– Лукавец точно вернётся. Отраве всегда где-нибудь да рады.

– А чем ты займёшься теперь, когда он исчез?

– Ну, ты знаешь, много всего увлекательного: всегда есть кто-то, кому нужно ногу перевязать или нос высморкать. Словом, хлопот полон рот.

– Так ли оно увлекательно?

– Ну, наверное, не слишком, – признала Тиффани, – но по сравнению со вчерашним обычный день внезапно покажется очень удачным днём.

И они направились к залу, где свадебный завтрак уже плавно перетекал в обед.

– Ты – очень изобретательный и находчивый юноша, – обратилась Тиффани к Престону, – и спасибо тебе большое за помощь!

Престон радостно покивал.

– А тебе спасибо на добром слове, госпожа, большое тебе спасибо, но с одной маленькой, как бы это получше выразиться, поправкой. Тебе, в конце концов, шестнадцать, ну, около того, а мне семнадцать, так что ты, наверное, согласишься, что называть меня юношей… признаю, нрав у меня по-юношески бодрый и неунывающий, но я старше тебя, моя девочка.

Повисла пауза.

– Откуда ты знаешь, сколько мне лет? – осторожно спросила Тиффани.

– Полюбопытствовал, – усмехнулся Престон. Радостная улыбка не сходила с его лица.

– Зачем?

Но ответа Тиффани не дождалась: из дверей зала вышел сержант, со шлема его дождём осыпались конфетти.

– А, вот ты где, госпожа. Барон о тебе спрашивал, и баронесса тоже. – Он помолчал и поулыбался. – Славно, что у нас снова есть баронесса. – Взгляд его упал на Престона, и сержант нахмурился. – Как всегда, лентяя празднуем, рядовой Престон?

Престон лихо отсалютовал.

– Вы не ошиблись в своём умозаключении, сержант; вы озвучили абсолютную истину.

Сержант, как всегда, одарил Престона озадаченным взглядом и недовольным хмыком, означавшим: «В один прекрасный день я выясню, что ты такое говоришь, парень, и то-то тебе влетит!»

Свадьбы очень похожи на похороны тем, что, когда всё заканчивается, никто, кроме главных действующих лиц, толком не знает, что теперь делать, и поэтому все интересуются, не осталось ли вина. Но Летиция выглядела ослепительно, что для новобрачной входит в обязательную программу, а слегка опалённые кончики волос были аккуратно спрятаны под сверкающую, искристую диадему. Роланд тоже вполне отмылся; если свинарником от него и попахивало, то только на очень близком расстоянии.

– Насчёт прошлой ночи… – нервно начал он. – Эгм, это всё на самом деле случилось, да? Я помню свинарник, а потом мы все долго бежали, но… – Голос его беспомощно умолк.

Тиффани оглянулась на Летицию. Та одними губами произнесла:

– Я помню всё!

Да, она действительно ведьма, подумала про себя Тиффани. Это обещает быть интересным.

Роланд откашлялся. Тиффани улыбнулась.

– Дорогая госпожа Болен, – начал он, и в кои-то веки Тиффани простила ему «публично-ораторский» голос. – Я сознаю, что я оказался причастен к нарушению принципов естественного права в отношении твоей достойной особы. – Он умолк и снова откашлялся, а Тиффани подумала: «От души надеюсь, Летиция посбивает с тебя чопорность». – Памятуя об этом, я переговорил с юным Престоном, а тот в своей дружелюбной манере поболтал с посудомойками и выяснил, куда делась сиделка. Часть денег она успела потратить, но бóльшая часть здесь, и я рад сообщить, что эти деньги – твои.

В этот момент кто-то ткнул Тиффани в бок. «Кем-то» оказался Престон; он прошептал:

– И вот это мы тоже нашли.

И Престон вложил ей в руку потёртую кожаную папку. Она благодарно кивнула и обернулась к Роланду.

– Твой отец хотел отдать тебе вот это. Возможно, она для тебя ценнее всех этих денег. Советую заглянуть в неё, когда ты останешься один.

Роланд повертел в руках папку.

– А что это?

– Просто воспоминание, – отозвалась Тиффани. – Просто воспоминание.