Пластмассовый космонавт

Стареющий, но всё ещё энергичный классик встретил их в шлафроке из парчи с бархатными отворотами – нечто среднем между домашним халатом и сюртуком. «Антикварный» шлафрок был надет поверх домашней байховой рубашки в крупную клетку и перетянут в поясе шёлковым шнуром с кистями. В нём отец Вики напоминал гоголевского барина-помещика. На безымянном пальце его средней руки сверкал массивный золотой перстень с монограммой. Наверняка вещь была старинной, возможно даже фамильной, принадлежащей какому-нибудь князю или графу, ибо обычной «цацкой» из ювелирного магазина этот «барин» свою драгоценную персону украшать не стал бы.

В прихожей старик обнял Павла, словно сына. У них действительно сложились тёплые отношения. Тесть его уважал, даже гордился, что у младшей дочки такой знаменитый и успешный супруг. Не то, что у его старшей дочери Эры! Та выскочила замуж за простого художника без имени. «Не муж, а недоразумение одно! Денег зарабатывает с гулькин нос. Даже в Союз художников мне пришлось его проталкивать» – неприязненно говорил о беспутном родственничке номенклатурный деятель, фактически по своей должности являющийся генералом от литературы.

А вот Павлу муж Викиной сестры Эры Пётр был напротив симпатичен, поэтому он с вежливым видом пропустил мимо ушей традиционное брюзжание в его адрес со стороны хозяина дома, лишь выразил удивление в связи с отсутствием свояков.

– Да вот заехали утром всего на часок, – пренебрежительно скривил бледные морщинистые губы хозяин, – поздравили наспех, да и укатили. Сказывали, что у них якобы важные дела ещё сегодня. Да и шут с ними! Не велика честь. Спасибо хоть мальчишку мне оставили. Главное – Юрка со мной.

Единственное, что отчасти применяло старика Донцова с существованием такого нелепого зятя, как Пётр, был внук, в котором старик души не чаял: готов был часами возиться с девятилетним мальчуганом – играть с ним во все его игры, читать ему детские книжки. Более заботливого и внимательного дедушки ещё было поискать.

Павел тоже любил мальчишку, но не сюсюкался с ним, а держался на равных, и Юрке это нравилось. Вот и теперь они поздоровались, как взрослые:

– Юрию Петровичу привет! – Беркут осторожно сжал в своей ладони маленькую детскую ручку и едва сдержал улыбку, когда девятилетний приятель с важным видом потряс ему руку и «солидным баском» ответил:

– Привет, дядь Паш!

– Как жизнь?

– Порядок жизнь! Ты обещал меня с собой на аэродром взять – в кабине военного истребителя посидеть, – напомнил мальчуган, картавя и старательно изображая взрослую суровость.

– Помню, брат, что обещал.

Павел присел перед маленьким приятелем – так, чтобы их лица оказались вровень, – ласково взял мальчишку за плечи, несколько секунд разглядывал: крепенький, лобастый, со светлыми волосиками и не по возрасту серьёзным взглядом – этакий маленький мужичок.

– Вон ты какой вымахал за то время, что мы не виделись, Юрий Петрович! Точно будешь лётчиком, а потом и до космонавта дорастёшь. Только тут, брат, понимаешь ли какое дело… В общем, пока придётся отложить все запланированные нами полёты. У меня сейчас очень много работы, всё время расписано буквально поминутно. Но ты знай, я своё слово помню и как только появиться возможность, сразу дам тебе знать… Ну, чего приуныл? В нашей профессии без умения ждать и терпеть ничего не добьёшься. Знаешь, иногда неделями приходиться сидеть на аэродроме без дела в ожидании лётной погоды. Поэтому, чтобы от скуки не свихнуться, лётчику и космонавту надо постоянно учиться. А у тебя как с этим делом?

– Нормально, – кисло ответил мальчуган.

– Что значит нормально, товарищ Гуськов? В школе больше не обижают? Делаешь, как я тебе советовал? Если кто-то начинает к тебе цепляться, сразу с ходу крутанись на сто восемьдесят градусов и врежь обидчику «изо всех стволов»! Чтобы в следующий раз не повадно было. Ну-ка, покажи, как я тебя учил.

Мальчишке не хватало настоящего мужского воспитания. Вечно погружённый в своё творчество отец даже не нашёл времени научить сына как правильно сжимать кулак для удара. А может Пётр и сам этого не умел.

– Давай, Юрка, сожми кулак. А теперь – бей! – Павел подставил ладонь, но удар получился слабенький.

– Э, брат, чего это ты сегодня такой вялый, каши что ли утром мало ел?

– Знаешь, дядь-Паш, я решил не отвечать хулиганам – с очень серьёзным видом ответил Юрка. – Чем я тогда буду лучше ябед и драчунов, если начну вести себя как они? Ты же сам говорил по телевизору, что настоящая сила – решать всё с помощью слов, а не кулаков.

Мужчина озадаченно почесал затылок и, немного растерявшись, осведомился:

– А про то, что добро тоже должно быть с кулаками, я там ничего не говорил?

Юрка отрицательно помотал головой, не сводя со своего кумира доверчивых глаз.

– Хм… Понимаешь, ли, брат Юрка, – мужчина положил ему руку на плечо, – телевизор ведь смотрят миллионы твоих ровесников. Согласись, неправильно было бы, если бы я призвал их всех решать всё по праву сильного.

– Понимаю, – как-то не слишком убедительно согласился с таким доводом мальчишка.