Пластмассовый космонавт

– Когда-то я служил простым лётчиком на дальнем Востоке… – вдруг вспомнилось ему, и он поделился воспоминанием с опальным академиком. – Так вот, однажды дежурное звено истребителей было поднято в небо по тревоге на перехват вторгшегося в наше воздушное пространство самолёта-нарушителя. Когда мой друг-однополчанин приблизился вплотную, то понял, что перед ним не воздушный шпион, а заблудившийся пассажирский лайнер. Он доложил об этом на землю. Но получил приказ открыть огонь. Сослуживец видел лица пассажиров в иллюминаторах, там были женщины и дети…и всё-таки нажал на гашетку авиационной пушки. Через несколько минут добил падающий в океан «Боинг» ракетой. И как-то жил с этим потом … Порой я думаю о том, как бы сам поступил, ведь в тот день могло быть моё дежурство…

Они стали переходить бегущий по извилистому оврагу в густых папоротниках ручей и остановились на середине деревянного мостика. Галилей Ненашев почти с отвращением оглядел окружающую идиллию – с кувшинками и плакучей ивой у воды, пастуха, ведущего с полей стадо коров, – и дёрнул шеей, словно желая ослабить невидимую удавку:

– На самом деле вся эта дачная жизнь – лишь попытка выжить, чтобы не умереть от отсутствия воздуха. Вы понимаете, о чём я? Настоящая работа – и есть тот воздух, которым мы дышим. Хотя у меня всё чаще появляется такое чувство, что я уже умер… Вы, как лётчик, конечно, знаете, что при разгерметизации кабины на большой высоте человек погибает мучительной смертью от перепада давления, вот и со мной то же самое…

Тут академик отвлёкся от собственных переживаний и внимательно поглядел на Беркута, словно что-то вдруг разглядев в нём:

– А вот вы выглядите человеком, принявшем для себя важное и очень непростое решение. Такое впечатление, что для вас окончательно стал складываться узор судьбы.

Павел чуть улыбнулся и похлопал ладонью по перилам моста:

– Да, я почти перешёл свой Рубикон.

– Только берегитесь, чтобы они и вас не объявили сумасшедшим, – зачем-то предупредил Ненашев, всматриваясь в него немигающим взглядом фанатика. Затем, помолчав, загадочно произнёс с выражением лёгкой отрешённости глядя куда-то вдаль:

– Что же касается меня, то пускай они думают, что сломали меня. Для них я обычный городской сумасшедший, потому что они не понимают… – Бывший академик вдруг ушёл в себя. Стоял, покачиваясь, глаза полуприкрыты, губы что-то шепчут. – Голос сказал мне, что я призван, – открыв глаза, серьёзно сообщил Ненашев.

Глава 16

– Какой голос? – не понял собеседник. – Вы хотите сказать, что…

– Павел осёкся. Академик стоял рядом со странной улыбкой на лице, но при этом поднял руку и указательным пальцем описывал в воздухе какие-то вращательные движения в его сторону.

– Оттуда, с небес! – таинство объявил дачный затворник. – Я научился разговаривать с космосом… он даёт мне энергию и учит, как поступать. Раньше я был слеп, потому что был ограниченным материалистом, как почти все мы: строил свои ракеты, чтобы изучать Вселенную, а сам считал её скоплением мёртвых галактик. А она наполнена величайшей жизнью и гармонией! И я бесконечно счастлив от того, что великий свет Вселенского разума осветил и мой ничтожный разум. Я услышал шепот звёзд!.. Голос сказал, что я не просто так оказался в такой жизненной ситуации, на меня возложена великая миссия открыть человечеству глаза.

Внушительно помолчав, Ненашев добавил с клокочущим внутри восторгом: – С тех пор как голос разговаривает со мной, моя жизнь постепенно стала снова наполняться смыслом. Голос научил меня, что делать.

Уставившись на Беркута немигающим взглядом, академик таинственно улыбнулся:

– Скажу лишь вам одному: я собрал кое-какие материалы. В том числе по гибели Гагарина. Вам фамилия Власов ни о чём не говорит?

– Василий Трифонович? Да я знаю его, он отличный лётчик, – удивлённо подтвердил Беркут.

– Вот и вы подтверждаете, что ваш знакомый отличный лётчик, – удовлетворённо покачал головой Ненашев. – Опытный испытатель, в совершенстве владеющий техникой пилотирования самолётов любых типов. Такой конечно знает, как мастерским манёвром, например, опрокинуть указанный ему самолёт, чтобы вогнать его в землю вместе с экипажем…

Академик понизил голос до едва слышного шепота и торопливо заговорил:

– Я собрал полную информацию о последнем полёте Юры. Его инструктор Владимир Серёгин отлично знал учебно-тренировочный Миг-15. Более того, он был ведущим испытателем на этой машине. И так как выпускал этот самолёт в жизнь, то знал все его особенности. Полет они выполняли с подвесными топливными баками, которые по инструкции запрещены для высшего пилотажа. Но его и не планировалось. Лётчики должны были выполнить очень простое задание: восьмерка одна, восьмерка вторая, пикирование, набор, пикирование, набор и – пошли домой. Все шло совершенно спокойно. Гагарин и Серегин нормально отлетали, о чем доложили на базу, и легли на обратный курс. А через две минуты их самолет столкнулся с землёй. Это нельзя объяснить обычными причинами, ибо за штурвалами «спарки» находились более чем квалифицированные лётчики.