Пластмассовый космонавт

– Вот помяните ещё мои слова, когда неожиданные вмешательства мощных сил вплоть до ЦК станут не подгонять лунную программу, а наоборот – в самые ключевые моменты тормозить её, фактически пропуская американцев вперёд. Внезапно начнут происходить странные вещи, например, закрываться ключевые разработки фактически на стадии запуска в производство. И боюсь, что прежде всего обречён королёвский лунный носитель H1. Мне особенно горько об этом говорить, ведь я тоже был причастен к созданию этого красивого проекта. Но боюсь, что тут уж ничего не поделаешь. На поверхности всё пока выглядит более-менее благополучным: пресса на все лады трубит об успехах отечественной космонавтики, которая якобы легко обставляет американцев в ходе подготовки экспедиции на Луну. Но в тёмных глубинах уже запущены необратимые процессы. Началась фатальная игра влиятельной группировки в поддавки, когда в ходе «диалога двух систем во имя мирного существования» делается всё, чтобы ключевые ходы делались нами с опозданием. Или неверно. Либо вообще не делались. В обмен на экономические и политические подачки они принесут в жертву будущее страны.

Павел мрачно слушал, но вопросов больше не задавал. Ненашев истолковал это однозначно и с грустью вздохнул:

– Вот и у вас, похоже сложилось обо мне превратное мнение. Меня ведь выставляют этакой белой вороной, сумасшедшим.

Беркут прямо глядя ему в глаза признался:

– Не стану врать, что поверил всему, что вы мне сказали. Пока это кажется мне очень странным. Ведь вас тоже могли намеренно ввести в заблуждение те, кому выгодно окончательно скомпрометировать ваше доброе имя, уничтожить вашу репутацию.

Лицо академика потемнело, в углах губ залегли складки печали, щёки безвольно провисли; в больших, голубых глазах неисправимого романтика появилась выражение затравленности и боли.

– Поверьте, это невозможно, – заговорил он глухим голосом. – Они итак уже сделали со мной самое страшное – лишили себя. Человеку крайне важно знать, что он представляет собой в общественном и профессиональном смыслах. Вот вы знаете, что вы космонавт и Герой. И я был определённой величиной в науке. А сейчас я – никто… Они лишили меня лица, голоса, чести, а по сути убили. В социальном смысле, конечно. То есть, биологическая жизнь моего тела ещё продолжается, но духовно и социально я мёртв. Поэтому могу так смело говорить, ведь мне уже нечего бояться. А с вами я откровенен, потому что знаю, что слово «честь офицера» для вас – не пустой звук.

Оказывается, до изгнанника дошла недавняя история, когда Беркут отказался ставить свою подпись от лица всех космонавтов под открытым письмом видных деятелей советской науки и культуры с требованием примерно наказать группу молодых писателей и художников, посмевших начать полуподпольно издавать собственный литературно-художественный журнал. Беркуту такой отказ мог дорого обойтись, но Павел сумел прикинуться этаким наивным дурачком, дескать, он бы и рад, но, к сожалению, в искусстве не бельмес не понимает. В конце концов начальники плюнули и отстали от него. Но для Ненашева этот был настоящий поступок, на который не многие бы отважились.

– Вы порядочный человек. И говорят, что пока ещё вы главный кандидат на должность командира лунной экспедиции, так попробуйте бороться за свой корабль! – посоветовал Ненашев. – Из того, что мне говорили о вас, я сделал вывод, что вам свойственна принципиальность, решительность в действиях, бесстрашие перед лицом судьбы, та напряжённая и особая страсть, присущая истинному исследователю.

Павел и рад был бы заверить почтенного старика в готовности отстоять их общее дело, но кривить душой не умел, и потому откровенно признался, что не так уж много и может:

– Ещё недавно в космос отправляли морских свинок, собачек и обезьянок. Руководство смотрит на нас космонавтов примерно так же. В нас часто видят тех же мартышек, в лучшем случае обученных простейшим командам шимпанзе. Так что от моего слова, к сожалению, не так уж многое зависит.

– Но кто-то же должен лечь «трупом» против их разлагающей философии! – возмутился опальный академик. – Меня в дрожь бросает, когда я думаю об экипаже, которому предстоит скоро лететь на этом скопище технических недоделок «Союзе»! Лучше бы вы отказались. Может такой ваш решительный демарш и заставит кое-кого наверху обратить внимание на то, что твориться. Конечно, с вами могут поступить так же, как и со мной. Зато ваша семья, ваши дети, не потеряют из-за чьей-то глупости или подлости отца и мужа. Вы мне кажитесь человеком смелым и прямым, который может пойти наперекор системе. В самой сложной ситуации.

Любому бы польстили такие слова, тем более из уст такого человека, но Павел не слишком обманывался на собственный счёт. Ведь практически никто не застрахован от низости и подлости, поставь его в жёсткие условия выбора.