Пламя Джой Грин

Чтобы ни случилось дальше, из этого зала я уже не выйду. Что-то подсказывает, что я останусь здесь навечно.

Включается проектор. Из-за моей спины бьет яркий луч, направленный на огромный белый экран. Архитектор усаживает меня на пыльное сиденье, заставляя смотреть фильм. Фильм, который режет больнее чем десятки заточенных клинков.

Фильм, который стал смертельной пулей в голову Линдси Локхарт.

***

Линдси вдыхала сигаретный дым, сидя на стуле в темноте. Перед ней на кресте висел ни в чем неповинный подросток, истекающий кровью. Точно такой же, каким была она сама много лет назад. Ее тоже били и резали, так почему в ней нет сожаления по отношению к Оливеру? Разве не она должна первой бросаться на помощь жертвам, которым суждено пройти тот же путь, что и ей когда-то?

Увы… Если в Линдси Локхарт было сострадание, чувство эмпатии, то в Линдси Мелани все это напрочь отсутствовало. Ей понадобилось прожить двадцать лет в поисках собственного я, чтобы в конце пути понять одну единственную вещь: она – чудовище. Можно скрываться за масками, пытаться обманывать себя и окружающих, играть чью-то роль, но в конце концов это ни к чему не приведет. Чудовище нельзя спрятать или убить. От него не избавиться. Рано или поздно оно выползет наружу, оголив острые клыки.

Режа Оливера на куски, ломая его кости, выбивая парню зубы, Линдси кормила своего внутреннего зверя. Монстр победил. Теперь его время пиршества. Отныне остановиться не получится. Линдси перешла грань. Как только их пути с Калебом Крейгом разошлись, внутри нее осталась лишь тьма. Тьма, что заполоняет все вокруг. Тьма, которая заберет каждого, кто с ней соприкоснется.

Зажав тлеющий окурок в ладони, Линдси ощутила жгучую боль. Холодный взгляд карих глаз уставился на струйки крови, стекающие с обнаженного торса Оливера. Мальчик бредил, что-то тихо шепча. Под светом тусклых ламп его некогда сильное рельефное тело выглядело сломленным.

– Отпустите меня, пожалуйста, – прошептал Оливер.

– Нет, – коротко ответила Линдси, бросив окурок в сторону.

– Зачем вам все это? Почему вы так ненавидите Джой? Она же была вашей лучшей подругой.

– Была…

– Все эти годы. Все эти двадцать лет, с того момента как Джой выбралась из плена, она только о вас и думала. Ее постоянно терзали чувства вины, стыда, злости. Не знаю… Возможно, именно из-за этого она такая.

– Какая? – спросила Линдси, подойдя к парню и уперев острие клинка ему в грудь.

– Особенная, – ответил Оливер.

– Особенная? – Линдси рассмеялась в голос. – Даже привязанный к кресту с отрезанными пальцами и разбитым лицом ты продолжаешь перед ней пресмыкаться?

– Джой спасла меня. Показала, что такое жить по-настоящему. Дала надежду на завтрашний день.

Оливер болезненно сплюнул сгусток крови к ногам Линдси. Поднял голову и вызывающе посмотрел ей в глаза. На лице парня считалась столько гордости, столько мужества. Да, Джой воспитала настоящего воина. Этого не отнять. Что же… Тем больнее ему будет принять правду.

Линдси подошла к спортивной сумке и достала из нее маленький прожектор. Подключив его к небольшому генератору, жужжащему за спиной Оливера, она включила наспех смонтированную видеонарезку. Изображение отразилось на дальней стене контейнера.

Съемка шла издалека. Порой было сложно что-то разглядеть, но когда оператор настраивал фокус, то в кадре отчетливо узнавалась Джой. Она стояла рядом с водохранилищем прямо на его склоне, держа в руке оружие. Дуло пистолета, направленное в лицо избитой женщины, лежащей на земле, слегка подрагивало. Вспышка выстрела, – и ролик начинался заново.

Когда видео пошло по третьему кругу Оливер завыл…

– Твоя Джой такое же эгоистичное дерьмо, как и все остальные, – сказала Линдси.

Вернувшись обратно в темноту, сев на стул, она вновь закурила.

***

Наконец-то, у полицейских появилась ниточка. До этого момента никто ничего о Легионе не знал. Но после того, как криминалисты раскопали целую библиотеку писем, адресованную Джону Мэллори, у детективов оказались козыри на руках. Изучив эти письма, можно понять преступника. Понять ход его мыслей. Предугадать следующий шаг подстрекателя и опередить его.

Джерри еще несколько раз попробовал завести свою машину, но ничего не вышло. Его старенький "Форд" напрочь отказывался работать.

– Говорил же, надо было ехать на моей, – прохрипел Конор, держа в руках шкатулку с письмами Легиона, словно это настоящий клад.

– Ну, извини. Кто знал, что мой друг решит сдохнуть именно сегодня.

После очередной неудачной попытки оживить "Форд", Джерри нервно ударил ладонью об руль. В боковое стекло машины постучали. Конор обернулся и увидел молодого патрульного. Совсем зеленый парень. Наверняка едва выпустился из академии.