Пламя Авроры

— Я… даже не уверена, что хотела сказать, — признаюсь я.

— Кто знает, что нужно говорить в таких случаях? — спрашивает он, указывая на криокамеру за расплавленными дверями. — Это то самое место, где навсегда изменилось будущее твоего народа. Где навсегда изменилась ты сама.

— По — крайней мере, у меня хотя бы есть будущее, — тихо говорю я. Потому что именно это давит на меня, заставляет сердце биться так сильно, что пересыхает во рту, пока не становится трудно говорить. — Я выбралась отсюда, в то время как больше никто не смог. Что во мне было такого особенного, что я заслужила жизнь, в то время как у всех этих людей были свои жизни, надежды, семьи и истории, а им такого шанса не дали?

Ответ Кэла тих, но звучит торжественно.

— Это сложно. Быть тем, кто вынужден страдать.

И, конечно же, в этот самый момент я вспоминаю, что у Кэла уничтожили целую планету. Что все Сильдрати, оставшиеся в живых, фактически — бездомны. И вот она я, готова разрыдаться из-за одного корабля.

— Кэл… — начинаю я.

— Я знаю, что ты бы сказала. — он мягко обрывает меня. — Но нельзя сравнивать потери, бе'шмай. Я не хотел этого делать. Я только хотел сказать, что понимаю, что ты чувствуешь. И если бы я мог избавить тебя от боли, я бы сделал это.

Мы останавливаемся у дверей хранилища, и я сжимаю его руку в перчатке. Как всегда, возникает слабое колебание. Но затем он крепче сжимает мою руку, как будто он хотел сделать это больше всего на свете. У Сильдрати всё очень сложно с прикосновениями — я узнала это у Магеллана. Но я ничего не могу с этим поделать — мне это нужно — и я знаю, что Кэлу это начинает нравиться, поэтому я не сдерживаюсь. Это способ общения, когда слова подводят нас, как это часто бывает. Он смотрит на меня, здесь, в темноте, и я чувствую, как сильно он хочет меня. Я почти вижу это, как видела эти отголоски — невидимые нити пылающего золота и серебра, волнами расходящиеся от него, сдерживаемые лишь из страха обжечь меня. Но, глядя ему в глаза, я понимаю, что хочу, чтобы он сжег меня дотла. Я хочу снова почувствовать, как он прижимается ко мне, когда он воспламеняет меня. И я знаю, что он тоже этого хочет.

Для людей, которые только начали встречаться, мы слишком глубоко увязли.

Момент упущен, когда в наушниках раздается голос Фина.

— Ну, — произносит Технарь отряда. — У меня хорошие новости, ребятки.

— Нуууу, начинается, — отвечает Тайлер.

— Я шучу. На самом деле у меня плохие и очень плохие новости.

— Дыхание Творца, Финиан…, - стонет Тайлер.

— Ага, знаю, я тот еще фрукт, — отвечает Фин. — Так что вкратце, кто-то уже побывал тут и вытащил черный ящик из слота на полу.

— Блестяще, — вздыхает Тайлер.

— Хочешь сказать, черный ящик может быть где угодно? — спрашивает Скарлет.

— Ммм, неа, — отвечает Фин. — Работа хирургическая. По показаниям моего юнигласа, сварке, быть может, часов двадцать. Полагаю, его вырезали ребята с Гефеста, и поместили его на борт ведущего буксира в составе конвоя.

— У нас проблемы, — говорит Тайлер.

— Нет никакого способа заставить эти древние консоли работать, чтобы поискать резервную копию, они все расплавятся до состояния соплей. Дайте мне минутку, я тут осмотрюсь, но на вашем месте, я бы не был настроен оптимистично. Даже с таким гением, как я.

— Кэл? — спрашивает Тайлер. — Ты или Аври нашли что-нибудь?

Кэл смотрит мне в глаза.

— Быть может, мы скоро что-нибудь отыщем. Будьте наготове.

Я заглядываю в его глаза, надеясь, что он понимает. Я не хочу идти туда. Я не хочу смотреть на то, что должна. Но мне придется контролировать это.

Я смогу это сделать.

Он сжимает мою ладонь, кивая. Он говорит со мной, не произнося ни слова. И, ощущения сильнее, чувства захлёстывают меня, когда он рядом, и я, наконец, собираю в кулак всё своё мужество и захожу в крио-отсек. Мы оказываемся в одном из рядов огромного помещения, вдоль которых выстроились резервуары, один за другим, сложенные друг на друга, как бесконечные ряды гробов. Все камеры слева раскурочены взрывом, но все трупы вдоль правой стороны все еще покоятся с миром. Интересно, кто там внутри? Где находятся остальные. Плавают где-то позади нас, там, где потерпели крушение корабль, бесконечно кувыркаясь в Складках?

— Бе`шмай? — произносит Кэл, и я понимаю, что я так сильно сжимаю его ладонь, что могу сломать ему пальцы.

Я бывала здесь прежде, в этой самой комнате. И внезапно, я оказываюсь в том самом моменте. Я на ориентировке, прохожу экскурсию по кораблю. Жизнерадостная дама с волосами, уложенными в розовый боб цвета сахарной ваты, водит нас по комнате вдоль рядов, шутя о том, что всего через несколько дней мы сможем вздремнуть, что совсем не повредит, учитывая наши бесконечные подготовки к полету. Мы смеемся: чей-то смех выходит нервным — крио для нас относительно новая технология, Складка — таинственное место — в мгновении ока мелькает вспышка молнии и наш гид превращается в труп. Все вокруг — мертвецы, жизнь исчезает с их лиц, и они просто плавают.