Пламя

Гонка завершилась, толпа ликовала. С улыбкой я наблюдала, как Джаред, игнорируя всех, кто пытался заговорить с ним, подбежал ко мне и подхватил на руки, бросив свой шлем на землю.

– Видишь? Я всегда осторожен.

Едва опустив меня, он запечатлел на моих губах поцелуй, от которого колени подкосились. Я едва не поморщилась, услышав щелчки камер, пока мы целовались. Ну, по крайней мере, на этот раз я не была в одном полотенце.

Джаред обнял меня за талию.

– Эй, – я пожала плечами и солгала, – теперь меня не особо волнует твоя безопасность.

Он удивленно поднял брови.

– Нет?

– Нет, – ответила, покачав головой. – Я заинтересована только в твоем выигрыше.

Прильнув к нему, я запустила пальцы в волосы на его затылке и вдохнула аромат геля для душа.

– И мне хотелось, чтобы ты был в хорошем настроении. Я не могу сообщить тебе радостные новости в нерадостный день.

Склонив голову набок, парень озадаченно посмотрел на меня.

– К тому же призовые деньги окажутся кстати, – продолжила я дразнящим тоном, – раз ты единственный работающий член нашей семьи, а я в скором времени стану дорого тебе обходиться.

Джаред дерзко улыбнулся мне.

– С чего это вдруг?

Когда я наклонилась, чтобы сказать ему, почему он нужен мне целым и невредимым, почему никакие препятствия не омрачат моего счастья в данный момент, то почувствовала, как у моего мужа перехватило дыхание. Его грудь резко опустилась.

Слезы мгновенно подступили к глазам, потому что он встал на колени на глазах у всех – на заднем плане засверкали вспышки фотокамер, наши друзья начали удивленно охать – и поцеловал мой живот, здороваясь со своим ребенком.

Эпилог Тэйт

Семь лет спустя

Обмахиваясь номером Newsweek, я со стоном наклонилась, чтобы поднять с ковра обувь Дилан.

Июльская жара до такой степени раздражала, что меня тянуло прибить ее шнурки степлером к полу, если она продолжит всюду разбрасывать свои вещи.

Джаред был практически бесполезен, когда дело касалось воспитания чувства ответственности у нашей дочери. Да, ей всего шесть лет, но мы же не хотим ее избаловать, так ведь? Мне постоянно приходилось напоминать ему, что она станет подростком и тогда он пожалеет об этом.

Только Дилан Трент была папиной девочкой. Помоги ему Бог, когда ей вместо сладостей и игрушек захочется встречаться с мальчиками и поздно возвращаться домой.

– Почему тут так холодно? – донесся из коридора крик Мэдока.

Я покачала головой, швырнула кеды своей дочери на крышку бельевой корзины в ванной и потушила свет на выходе.

– Здесь пекло адское, – проворчала себе под нос, чтобы он не услышал.

Окинув взглядом комнату, наконец-то осталась довольна: везде чисто, постиранное белье разложено. Мэдок и Фэллон спокойно относились к беспорядку, но я не могла допустить подобного, живя в чужом доме.

Я села на край кровати, продолжая обмахиваться журналом и стараясь овеять шею прохладным воздухом. Мать купила моему мужу гору стильных рубашек Brooks Brothers для его деловых поездок, но он носил только черные и белые. Экземпляры в голубую и розовую полоску достались мне. Они вкупе с хлопковыми пижамными шортами в последнее время стали моей униформой.

Хмурый Мэдок остановился возле двери спальни, уперев руки в бока.

– Тут холодно, – обвинительным тоном заявил он, глядя на меня как на виновницу, потому что это я страдала от зноя и поддерживала в его доме почти минусовую температуру.

Выдохнув с наигранным сочувствием и не прекращая обмахиваться, я саркастично ответила:

– Не сваливай на меня свои проблемы, приятель.

Он только вернулся из своего офиса в Чикаго, поэтому до сих пор был в черном костюме в мелкую полоску и белой рубашке с закатанными рукавами. Серебряный галстук болтался вокруг шеи. К концу рабочего дня этот аксессуар всегда выглядел так, будто его задергали до полусмерти.

Мэдок любил свою работу, но давалась она ему тяжело. Пойдя против течения, он решил служить в общественном секторе и сажал за решетку преступников, которых его отец стремился оставить на свободе. Казалось бы, такой расклад должен был негативно отразиться на их отношениях, но в действительности оба Карутерса преуспевали в «игре», как они выражались. Думаю, столкновения лицом к лицу в судах и конференц-залах сблизили отца и сына.

Закатив глаза, Мэдок окинул меня с головы до ног язвительным взглядом.

– Джаред говорит, какой сексуальной тебя считает, несмотря на лишний вес?

Я выпрямилась.

– Это не лишний вес. Я беременна.

– Неплохая попытка, – усмехнулся он. – Но у тебя там только один ребенок.

Когда я швырнула в него журнал, Мэдок мигом улизнул обратно в коридор. Положив ладонь на живот, я возмущенно выдохнула. Гад.

Как врач я знала допустимый уровень набора веса во время беременности и пребывала в фантастической форме, между прочим.

Голова моего друга вновь появилась из-за угла.

– Джаред в видеочате, кстати, – прощебетал он и скрылся из виду.

Я улыбнулась. Услышать это было приятно. Опершись на руку, поднялась с кровати.