Пламенный лед

Лиза, следуя сценарию постановки, повернулась к Максу спиной, его пальцы прошлись по ее плечам до локтей, дальше, до запястий, и она, бросив на него взгляд из-под ресниц, улизнула из его рук. Она чувствовала, что начинает выбиваться из сил, но хуже было, что вдогонку этому в голове звенел маленький противный колокольчик страха. Главное, чтобы снова не закружилась голова, остальное неважно. Лиза резко развернулась, решительно зашла на прыжок… Три оборота… еще три… два… Лезвие коснулось льда, и она мысленно заорала сама себе «стой, мать твою! Выезжай!». Трибуны снова взорвались гулом оваций, взметнулись флаги, шум окутывал, уносился под своды катка и возвращался обратно, а Лиза смотрела в глаза Максу, удерживая его между реальностью и сном, между землей и небом, там, где они, две смелые птицы, парят надо льдом, раз за разом доказывая, что нет ничего невозможного.

Светлана смотрела на свою дочь, и ей казалось, что это и не Лиза вовсе, а какая-то другая, далекая девушка. Красивая, уверенная в себе. Эта девушка плавилась в мужских руках, дразнила, притягивала взгляды. В ее движениях сквозила страсть, и страсть эта была вовсе не постановочная, заложенная в смысл программы, это была страсть к жизни.

Аккуратные ухоженные пальцы Светы сжимали ремень сумки, лежащей на ее коленях, но она не замечала этого. Она не замирала, когда ее дочь заходила на сложнейшие элементы, не хлопала, когда та успешно их исполняла. Света просто смотрела и пыталась вспомнить что-то важное, какие-то мелочи, детали… Пыталась, но не могла. Только откуда-то издалека приходил размытый образ маленькой девочки в желтом платье. Давний день, стершийся из памяти… Один из первых турниров ее дочери. Время раздвинулось и сжалось, все стало прозрачным, словно не было этих лет, разделяющих прошлое и настоящее, словно по льду сейчас скользила та самая девочка.

Москва, осень 2003 года

- Ты опять вторая! – Света с силой сдавила тонкую руку дочери. – Почему же ты такая неуклюжая, а?!

- Мам…

- Замолчи, - прошипела Светлана и дернула девочку за руку, уводя подальше от трибун.

Больше на дочь она не смотрела, тащила за собой, не замечая ни стоящих в глазах Лизы слез, ни понуро опущенной головы. Она и не знала, почему вышла из себя, но эта серебряная медалька…

- Мам… - Лиза снова подала голос.

Света сделала вид, что не слышит этого. Потом втащила дочь в раздевалку, с раздражением достала из шкафчика сумку и бросила к ее ногам. Ее раздражали эти опущенные плечи, жалобный голосок, а еще больше раздражало ее, что ради того, чтобы поехать с Лизой на этот турнир, ей снова пришлось выворачивать наизнанку все свои планы. Из-за второго ребенка их с Николаем жизнь трещала по швам, если бы не свекровь…

- Переодевайся. Я жду тебя снаружи, - отрезала она и, так и не взглянув на Лизу, хлопнула дверью.

Республика Корея, Пхёнчхан, Февраль 2018 года

- Ты куда? – Николай ухватил подорвавшуюся жену за локоть. – Сережка скоро кататься будет.

- Я Лизу… - Светлана выглядела потерянной. Меркулов сдвинул брови, не улавливая сути ее слов, но Света нетерпеливо дернула рукой. – Мне нужно увидеть Лизу. Коль…

- Сережка откатается, и пойдем.

- Перед ним еще три пары и разминка. Коль… я хочу обнять свою дочь. Ты видел… видел, какая она красавица…

Голос у Светланы едва заметно дрогнул. Обнять дочь… Она и в самом деле хотела обнять Лизу, обнять девочку в желтом платье и сказать… что-то важное, настоящее. Зрительница, сидящая рядом, кинула на Светлану недовольный взгляд, но ее крайне мало интересовала то, что она мешает людям. Николай нахмурился еще сильнее, поджал губы, посмотрел на каток. Несколько маленьких девочек, учениц спортивных школ, собирали игрушки и цветы, брошенные на лед болельщиками. Лиза и Макс сидели на диване в уголке слез и поцелуев. Жена вела себя странно, никогда прежде он не видел ее такой. По натуре своей Николай Меркулов был человеком жестким, малоэмоциональным, порой суровым, практически ничего не могло выбить его из колеи. Только Света. Потому что Света была единственной женщиной в его жизни, которую он любил, любил, казалось, с самой первой их встречи. Сыном же Николай гордился, так же, как гордилась им его жена, а дочь… С дочерью все всегда было слишком сложно…

- Ты как? – шепнул Макс на ухо Лизе, когда они уселись на диванчик в уголке слез и поцелуев.

Она радостно улыбалась, глаза блестели задором, и все же ему казалось, что с ней не все в порядке. Он хотел пить, но вначале протянул бутылку воды ей, и она с удовольствием сделала несколько жадных глотков, а после поцеловала его в губы.

- Отлично, - ответила Лиза смеясь.

Макс всмотрелся в ее бледное лицо, но решил, что сам надумывает себе лишнего. После проката она буквально повисла у него на руке, словно стоять ей было тяжело. Продолжалось это, правда, всего пару секунд и, вполне возможно, ему просто показалось. По крайней мере, изнуренной она не выглядела, хотя, так же как и он сам, еще не успела отдышаться.

- Я горжусь вами. - Миронов стиснул руку Макса, посмотрел Лизе в глаза.