Пламенный лед

При этих словах Лиза утратила былую оживленность, взгляд стал спокойным, немного жестким. Только что она казалась беззаботной яркой девчонкой и вдруг моментально подобралась, вздернула подбородок. Втроем они подошли к Светлане и Николаю, стоящим немного поодаль, те тоже сделали несколько шагов навстречу.

Свой прокат закончила канадская пара, вдалеке раздался голос диктора, объявившего оценки, но Лиза не вслушивалась. От них с Максом больше ничего не зависело, оставалось лишь ждать итоговых результатов, и она отпустила ситуацию. За последние три дня она слишком сильно устала от бесконечных мыслей, от клубком притихшего в душе страха и теперь ощущала некоторую апатию. На лед пригласили спортсменов, представляющих Соединенные Штаты Америки, и через несколько секунд под сводами катка вновь разлилась музыка.

Света хотела обнять дочь, но в последний момент ее что-то остановило. Взгляд… Взрослый, сдержанный, уверенный взгляд Лизы. Ей не нужно было одобрение, не нужны были слова, которые Светлана могла бы сказать, и утешение ей тоже было не нужно. Все это ее дочь уже получила, но не от нее, а от других людей. Света не знала, куда деть руки, внезапно они стали неудобными, неловкими, и она не могла пристроить их так, чтобы они ей не мешались. В Корею они с Николаем приехали несколько дней назад и уже успели встретиться и с Лизой, и с Сережей, но именно сейчас она понимала, что изменить что-либо никто из них уже не сумеет. Бывают моменты, когда что-то и без того ясное, очевидное превращается в уверенность, от которой бесполезно бежать и отворачиваться. Где-то за спиной рушатся мосты, тонкие веревочные переправы, прогнившие насквозь, ступить на которые все равно невозможно, но все же связывающие с чем-то нужным и не очень. Сейчас, глядя в глаза дочери, Света осознавала, насколько важным был для нее этот обтрепанный прогнивший мостик. Вряд ли она знала ответ на вопрос, смогла бы она ступить на него, чтобы сделать попытку что-то вернуть, но этот мостик… сам факт его существования… Только веревки уже превратились в тлен, и почерневшие от времени деревянные перекладины щепками полетели в бездонную темную пропасть.

- Сейчас Сережа кататься будет, - сказала Лиза.

- Мать хотела тебя поздравить, - проговорил Николай, как всегда суровый.

Лиза и не помнила, находились ли у отца для нее когда-нибудь улыбки, видела ли она в его глазах тепло, нежность… Она поняла, что думает об этом со странным, незнакомым ранее ей безразличием, попробовала отыскать в себе боль, обиду, досаду, надежду, и не смогла. Неважно ей… Макс обнимал ее за плечи, и она посмотрела на его профиль. Словно почувствовав ее взгляд, он повернулся к ней, чуть заметно улыбнулся и погладил по плечу. От этого простого, самого обычного жеста ей стало тепло, там, внутри, в душе.

Они прошли вперед и встали так, чтобы видеть происходящее на льду.

Фигуристы только что блестяще исполнили каскад, и трибуны не замедлили отозваться громкими аплодисментами. Одного взгляда на лед было достаточно, чтобы оценить грациозное и техничное катание Алисы и ее нового партнера. Их произвольная программа была поставлена на композицию «Cold Blood» в исполнении Dave not Dave. Темпераментная музыка с множеством акцентов, отразить которые смог бы далеко не каждый. Но находящаяся на льду пара играючи справлялась и с музыкой, и с поставленными перед ней задачами. Движения казались сильными, в какой-то мере резкими, и в то же время удивительно плавными, порывистость переплеталась с мягкостью и ленивым изяществом. На Алисе было скромное черное платье с застежкой на шее, но благодаря великолепному покрою и аккуратной отделке из страз, смотрелось оно очень стильно и дорого. Каждый ее шаг совпадал с шагом партнера, взмах руки, поворот головы… Игра взглядов, разворот. Все выглядело непринужденно и естественно, и в то же время не казалось хаотичным или неуместным. Они с Алексом смотрелись удивительно гармонично, и, казалось, получали истинное удовольствие от катания. От них исходила бешеная энергия, и энергия эта проникала в каждого, находящегося на ледовой арене, завораживала, не позволяя отвести взгляд от катка. Они заходили на очередной элемент, и зрители замирали в едином вдохе. До мурашек, до волнующей дрожи, до неровного биения сердца, до вырывающихся из груди восторженных выдохов… Все тело Алисы было похоже на струну: гибкое и сильное, полное чувственности. Движения отражали страстность музыки, и вместе с тем в катании ее было что-то томное, неспешное, позволяющее прочувствовать каждый миг, каждый порыв, каждый акцент. Страсть, грация и сила…

Это было совершенно другое катание, ничуть не похожее на катание Макса и Лизы, но не менее зрелищное и прекрасное. Мощное, яркое, запоминающееся и свободное. Катание, достойное самых высоких баллов, катание, забыть которое, увидев всего лишь раз, невозможно уже никогда. Наотмашь, без оглядки, без времени, без границ, без «вчера» и «завтра».