Плач Стали

Оглядываюсь. Вот, вроде, и сказочке конец, лесовики милосердно добивают раненых пришлых ножом по горлу. Жирный управленец валяется дохлый, это я знаю точно, так же отчётливо чувствуется волна животного ужаса из-под нагруженных саней справа. Ага – тощий эффективный менеджер пытается схорониться. Вытаскиваю орущую благим матом тушку за ногу.

– Отеня! – Верещит управленец в последней надежде. – Скажи им! О себе подумай!

Дойдёт и до него черёд. А пока хватаю мразь за космосы, приподнимаю слегка, говорю Радоку. – А ну-кась, разомни болезного!

– Погоди! – подал Отенюшка голос, завозившись с намерением подняться. Я обернулся к нему, поймал взгляд. – А тебе разве разрешали встать? На карачки, гнида, глохни!

Он застыл, как на низком старте, оглянулся к людству, сочувствия в глазах общества не увидел и решил не перечить, снова сел на колени.

– Хек! – Радок приложил управленца топором по горбу, и снова. – Хек! Хек!

– Довольно. – Переворачиваю тушу на спину, взмахом меча вскрываю утробу и, согнув фигуру со сломанным позвоночником, погружаю головой в разрез.

– Пусть своим же дерьмом захлебнётся! – даю короткое пояснение. Тушка конвульсивно задёргалась и затихла.

– Теперь о тебе, глава совета. – Подхожу к Отене. – Кто меня опоил, да придумал отдать за ваши долги в рабство, спрашивать не стану. Ты в ответе за всё. Главное – за то, что люди твои как скот – хоть режь, хоть дои!

Я обернулся к народу. – Вы – позор предков, стыд Неба, боль Земли! И не вам судить вожака!

С этими словами взмахом меча отсёк Отене голову.

– Я, мальчишка, сражался за свой дом и погиб! А вы лизали копыта этим козлам! Я сражался и мстил за вас! В благодарность за предательство! Что мне делать с вами? – Звонкий голос Горислава плыл над склонёнными головами, не нарушаемый ни шорохом, ни скрипом. А я растерянно думал, действительно, что дальше-то? Дело к вечеру, скоро закат, а я всё ещё живой – как выходить из транса? Я ж реально могу тут всех поубивать, самое хреновое – с точки зрения Горислава, я вправе это сделать, даже должен это сделать! Боги, когда же закат? Где же Светлана?

Страшный удар промеж лопаток бросил меня лицом в снег.

Глава 11

Ну вот, а я беспокоился. Сейчас, значит, режущая боль пройдёт, потом снова разбор полётов, за мной придёт Светлана и заберёт… Ой-ё-ёй, как больно-то! Я же не умер ещё, зачем так?! Во мне зашевелилось железо, кто-то наступил на спину, боль рванула, сознание вылетело из тела, деловито огляделось. Света, упершись ножкой мне в спину, рывком выдернула стрелу! Повозила окровавленный наконечник в снегу, потёрла пальчиками и бросила в колчан. Не, из того её лука точно никого не убьёшь, это не она! Подошёл Карислав, наклонился к моему мечу.

– Парня я отвезу к бабушке, – строго проговорила Светлана.

– Да сами похороним, – проворчал Карислав, с моим мечом в руках.

– Он жив, или будет жить!

– Так мы это сейчас поправим, – криво усмехнулся кузнец, выразительно глянув на мою шею.

– Валяй! – Угрюмо проговорила Светлана. – Попробуй и меня убить. Ты же всех готов предать и убить, новый глава совета? Чтоб только выжить самому, да?

– Чтоб жил род! – воскликнул Карислав.

– Твой поганый род будет проклят, как только погибнет последний его защитник, – отчётливо произнесла Света. – Давай, добей его!

– Как проклят? Кем? Твоей бабкой? Да что вы с вашей ворожбой сделаете без людей? – Заголосил кузнец.

– Тебе, Карик, будет уже без разницы, – она, ласково улыбаясь, потянула лук из чехла. Блин, это же совсем другое оружие! Обвела взглядом селян, – кто-то ещё хочет поспорить со мной?

Толпа угрюмо молчала.

– Новым главой совета объявляю Радока. – Она обернулась к нему, – скажи-ка, глава совета, как поступить с братцем твоим, Кариславом? Он решал с Отеней, что делать с пришлым, не так ли? И даже сейчас, получив прямые знаки богов, тянет клешни к оружию героя!

Радок поднял взгляд на брата, долго молчал и, глядя прямо ему в глаза, проговорил. – Смерть!

Он первым замахнулся топором, ударил сбоку по плечу. Карислава перекосило, но он не попытался даже закрыться руками. Отовсюду на него обрушились удары топоров и дубин. Его изуродованное тело втоптали в стремительно набухающий кровью снег. Разошлись.

– Любава, – позвала Света вдову. – Муж твой казнён, но не проклят, ты можешь похоронить его. На тебе и детях ваших нет вины!

Высокая женщина со строгим спокойным лицом поклонилась в пояс.

– А сейчас быстро освободили мне сани! – скомандовала Света. Люди без разговоров принялись скидывать поклажу. Она сунула руку мне запазуху, вынула пузырёк Остромысла, открыла, оттянула мне губу, капнула пару раз на зубы. На моё лицо падали и не таяли снежинки. Я подумал, что и не заметил, как пошёл снег. Грустно-то как умирать!

– Погрузите Горислава, да чего не жалко от щедрот ваших для бабушки. – Продолжила распоряжаться Светлана.

Радок взял меня на руки, уложил в сани. Под голову подложил свою шапку, снял тулуп, укрыл. Ну, то, что мне сейчас не холодно, в общем, правильно, но ведь я очнулся в клетке в одной рубахе и почему-то совсем не обращал на это внимания!