Плач Стали

Ага, три раза, особенно в боевой обстановке. Отбираю у Радока лучину. – Давно так стоишь? – Он помотал башкой. – Ну, помоги супруге, олух!

Дядька спохватился, кинулся к мертвяку, перевернул тушу. Его молоденькая жена поднялась на коленки, одёрнула подол, запахнула на груди обрывки рубахи. Спросила зло. – Что стоим? Чего ждём? Пока всех девок в деревне оприходуют?

Нет, ну хоть бы «спасибо» сказала! Хотя какие «спасибы» у язычников, и права она, некогда нам. – Бери топор и за мной, – говорю Радоку, направляясь на выход.

Нет, ну это никогда не кончится! По улице вряд идут трое молодцев, понятно, враги – рослые красавцы в кольчугах, при оружии. И дистанция великовата, успевают выхватить мечи. Заполошно атакую с левого фланга – и раз, и два, и три. Детинушка не ожидал такого от пацана, отступает, едва успевая отбиваться.

Остальные двое заходят мне сбоку и сзади, а сами у дверей в избу. Мой противник вскинул удивлённые глаза мне за спину, открыл рот предупредить – конечно, там Радок из дому вышел с топориком. Прекращаю игру, неуловим выпадом загоняю жало в раззявленную пасть, оборачиваюсь, кузнец всадил топор одному в шею сбоку и сверху, вмяв кольчужный ворот в плоть.

Второй повернулся к новой угрозе, я, не вынимая меча из вражьей пасти, разворачиваюсь, задрав руки вверх, выдёргиваю клинок, подпрыгнув, вздымаю над собой. Вражеский меч начинает движение к Радоку, мои ноги касаются земли, пригибаясь, обрушиваю лезвие сверху.

Меч врубается в плечо, крушит кольчугу, кости, мясо, выходит у поясницы. Его меч коснулся груди Радока, но волшебным образом остановился – обрубок туши с мечом в руке скользнул, поехал по разрезу, упал в снег. Радок вытаращился на ещё стоящее на ногах разрубленное по диагонали тело.

– Это как? – мужик обратился ко мне. Пожимаю плечами. – Нагнувшись! Много их в деревне?

– Не знаю, – он начал осознавать ситуацию. – Тут трое, да в дому пятеро… ой, вон ещё двое скулят, – указал на пытающихся ползти первых с подрубленными ногами. – Это что ж теперь будет?

– Ну…, – думаю, как бы его приободрить. – Тебе точно не придётся стоять с лучиной, пока дерут твою жену!

Радок собрался, было, оскорбиться, но передумал под насмешливым взглядом подростка в заляпанной кровью рубахе с окровавленным мечом. Он растерянно закрутил головой.

За нами точно наблюдали и сделали свои выводы. Местные выходили из землянок, подходили и нерешительно становились чуть поотдаль, кто с топором, кто с косой, кто просто с дубиной. Причём собирались и мужики, и бабы.

Меч на плечо и вдоль по улице к местному «Зимнему», по моим прикидкам у избы Отени должно хватить места для обоза мародёров. Возвращаюсь в первоначальный образ, бреду с мечом, понурившись, почти не поднимая ног, только за мной скрипит лаптями на снегу вооружённая толпа.

Выходим на поселковую площадь, останавливаюсь. Там всё, как и ожидалось: у крыльца на коленях в снегу члены совета с Отеней во главе. Напротив стоят двое в дорогих кафтанах без брони и без оружия, один тощий что-то говорит, размахивая свёрнутым свитком, второй толстый брезгливо поглядывает на аборигенов.

За ними полтора десятка вооружённых, синхронно поворачивают ко мне головы, оратор затыкается на полуслове, нелепо застыв с поднятой рукой. Выдох, вдох, низкая вибрация, душа сжимается в точку, главный, колыхнув чревом, оборачивается ко мне надменной рожей.

Выдох, вдох, точка раскаляется, бьёт нестерпимым светом, я встречаюсь с ним взглядами. Выдох, его зрачки расширяются, затапливают радужку, мутнеют. Вдох, срываюсь с места, туша начинает заваливаться, к нему шагают ближние холуи.

Завершаю первый пируэт, остриё вскрывает крайнему горло. Выдох, в кувырок, вдох, в землю, где я только что стоял, врезается лезвие секиры. Наношу колющий снизу наискось подмышку, встаю, шаг назад.

Вдох и хриплый каркающий смех на выдохе – вот же я, убивайте! Афигеть – я смотрю в тринадцать пар глаз одновременно – лютой злобой, нездешней яростью жгу и плавлю подлые душонки! Есть движение, парирую удар сбоку, уклон от другого, третий кинулся с пикой, мимо, конечно.

Ну, наконец-то! Местные кинулись на карателей, те отвлеклись, сознание оценивает угрозы, определяет дистанции, услужливо ранжирует цели, мгновенно вырабатывает алгоритм, чтобы, упаси боги, не успели пострадать силы местной самообороны.

Ничего личного, даже не думаю ни о чём, тело, сознание, дух в движении исполнили короткую мелодию. Мне и дела-то – подправить вражьи бошки в шлемах под праведную народную дубину. Даже удалось покуражиться – одному прямым ударом ноги в поясницу ломаю хребет, второй наносит удар мечом сверху, рву дистанцию, подпрыгиваю, хватаюсь за голову и ударом колена вгоняю наличие шлема в череп. Из прорези выплёскиваются глазные яблоки на ниточках нервов – забавно. Деваха ткнула вражину вилами, конечно, кольчугу не пробила. Помогаю – луплю ладонью в срез черенка, красна девица с восхищённым визгом выворачивает поганую утробу.