Плач под душем

9.00 —в палату вваливается толпа врачей, совершающая обход. Дежурный врач. Профессор, студенты, дежурный врач с ночной смены, зав. отделением, ещё кто-то, ещё кто-то. Затерявшись в толпе белых халатов, в середине находится Рыжик. Он повесил на шею стетоскоп и старательно отводит от меня глаза. Обходзаканчивается быстро. Как всегда, на меня никто не обращает внимания. Через десятьминут белые халаты исчезают.

9. 15 —появляется Рыжик. Он шествует к окну, сосредоточено держаисторию чьей-то болезни в руках. Он не успевает подойти к окну и с кем-то заговорить. Я громко окликаю его:

– Доктор. Мне плохо! У меня сильная боль!

Он подходит ко мне и небрежно говорит:

– Что случилось?

Я начинаю кататься и кричать. Он делает вид, что обследует рану, с которой давно сняли повязку. Трогает пальцами, щупает, делает сосредоточенный вид. Потом вдруг распахивает дверь и орёт:

– Открылось кровотечение! Сестра, срочно готовить операционную!

И выскакивает из палаты. Слышно, как в коридоре он громко обращается к охраннику:

– У вашей подопечной большие проблемы! Разошлись швы, необходима срочная операция! Состояние критическое!

Мне не слышно, что отвечает охранник.

9.30 —двери распахиваются, и в палату вваливается операционная каталка. Вместе с ней – Рыжик, дежурная медсестра и два санитара. Рыжиксуетится: «Осторожней! Осторожней!». Санитары поднимают меня и кладут на коляску. Вывозят в коридор и быстро катят по направлению к верхней операционной. Охранник с растерянным видом плетётся следом. В операционную егоне пускают. С решительным видом Рыжик загораживает ему дорогу: «А вам сюда нельзя».

9.35 —процессия выезжает в операционную. Двери захлопываются. Охранник остаётся в коридоре. Ему предстоит ждать.

9. 45 —из операционной выходят два других санитара – не те, что сопровождаликаталку с больной. Они оба несут тяжёлый мешок, до верху полный окровавленным бельём. Мешок такойполный и тяжёлый, что тряпки едва не вываливаются. Видя его содержимое, мент брезгливо морщится и уступает санитарам дорогу. От грязного белья его заметно тошнит. Санитары тащат мешок к лестнице чёрного хода. Слышно, как они спускаются вниз по ступенькам.

10. 00 —операция идёт полным ходом. Мент скучает. Внизу, от главного входа больницы, постоянно отъезжают какие-то машины, и одназа одной – машины скорой помощи. Пустые, либо везущие куда-то больных.

11.00 —двери операционной распахиваются. Два санитара и Рыжиквыкатывают каталку с человеком под одеялом и под капельницей. Видно, что это женщина, заключённая Тимошина: – из– под одеяла виднеются светлые волосы.

11.10 —каталку завозят в палату. Санитары перекладывают женщину на кровать. Рыжик проверяет капельницу, наклоняется. Щупает пульс. Убедившись, что арестантка под наркозом заняла своё место в палате, охранник спокойно занимает пост в коридоре.

11.20 —Рыжик выходит из палаты иподходит к менту. Он говорит, что рана дала осложнения, и Тимошинупрооперировали второй раз. Операция прошла сложно. Ей дали сильный наркоз. Наркоз полностью пройдёт через 5–6 часов, и она придёт в себя. А до этого все 5–6 часов будет спать. Рыжик просит мента, чтобы он поглядывал на неё, но руками не прикасался и не тревожил ни в каком случае. Потомучто резкое пробуждение от наркоза может вызвать шок. Пусть через 6 часов зайдёт в палату и когда увидит, что женщина пришла в себя, у неё открыты глаза и она в сознании, пусть позовёт его, Рыжика, из смотровой. Мент обещает всё выполнить.

11.25 —Рыжик заходит в смотровую. Потом сразу же спускается иидёт внизпо лестнице. Санитары ушли ещё раньше. Мент не обращает на него никакого внимания.

17. 20 —прошло больше шести часов. Начинаеттемнеть. Мент заходит в палату. Женщина лежит неподвижно. Капельница давным-давно пуста. Менту кажется странным её неподвижность и то, чтокапельницу никто не убрал из вены. Но решает подождать.

17. 45 —мент снова заходит в палату. Женщина неподвижна точно так же, как и раньше. Мент идёт в сестринскую и нападает на дежурную сестру:

– Почему никтоне снимет капельницуу послеоперационной больной? Вы что тут, совсем с ума посходили?

Сестра широко раскрывает глаза:

– Какой послеоперационной? Сегодня утром не было никаких операций!

– А Тимошина? – сердится мент, – Разве её не оперировали? Что за бардак! А ещё больница!

– Тимошина? Да её же завтра утром выписывают! И мыещё пару дней назад предупредили ваше начальство! Она совсем здорова! Чего вдруг оперировать? Что за ерунда?

Менту становится нехорошо. Он бросается в палату. Женщина по-прежнему лежит неподвижно. Он срывает одеяло, и… застывает так же неподвижно, видя собственное увольнение. На койке нет никакой Тимошиной. Перед ним лежит загримированная под Тимошину резиновая кукла из секс-шопа. В парике из жёлтых крашеных волос.

Я задыхалась в мешке, царапая ногтями грязное бельё. Я не могла бы сделать большей глупости, даже думая десять лет. Все, что я теперь могла – лишь бесполезно сгинуть в грязном мешке, запачканнымчужим дерьмом. Нелепость, доходящая до абсурда.

– Срочно в операционную.