Плач

— Остаются наши изыскания в Тауэре. — Я задумался. — Мы можем обнаружить, что какой-то другой радикал дал просочиться правде об Анне Эскью. Возможно, связанный с прочими.

Мой собеседник медленно кивнул:

— Тут определенно попахивает заговором радикалов. Хотел бы я знать, какова его цель.

— Какова бы ни была, на этот кружок напали, и он разбежался. — Я посмотрел на старого лорда. — Из-за внутренних разногласий или, возможно даже, что кто-то в их кружке оказался шпионом и работал в пользу консервативного лагеря.

Дядя королевы медленно кивнул:

— Основная обязанность секретаря Пэджета — нанимать шпионов, чтобы следили за внутренними разногласиями. Но это могут делать и другие по собственному побуждению. Кто-нибудь имеющий вкус к заговорам и шпионству.

Тут лорд Уильям посмотрел на меня и спросил:

— О ком вы думаете? О сэре Ричарде Риче?

— Он усердно занимался охотой за еретиками, — напомнил я ему и добавил после паузы: — Милорд, я еще подумал о соседе Грининга печатнике Оукдене.

Старик наклонил голову:

— Мне кажется, мы получили от него всю информацию, какую могли.

— Я подумал о его безопасности. Два человека уже убиты. Не может ли и Оукден оказаться под угрозой? Не могут ли наши враги, кто бы это ни был, попытаться навсегда заткнуть ему рот?

— Он уже рассказал все, что знал. От него больше никакой пользы.

— И все же мы многим ему обязаны. Не могли бы вы обеспечить ему какую-то защиту? Например, приставить человека, чтобы тот пожил у него?

— Вы не понимаете! — вспылил лорд Парр. — У меня нет ресурсов! Я не могу ему помочь!

Я ничего не ответил — не посмел сердить его еще пуще, — и он продолжил:

— Теперь на очереди Тауэр.

— Да, милорд.

— До недавнего времени, пока не ушел в отставку, заместителем лорда-камергера королевы, моим непосредственным подчиненным был сэр Эдмунд Уолсингэм. И он уже двадцать пять лет является также лейтенантом лондонского Тауэра.

— Он совмещал обе должности? — удивился я.

— Обе они скорее церемониальные, чем административные. В Тауэре лейтенант второй по старшинству после констебля, сэра Джона Гейджа. Сэр Эдмунд — мой старинный друг; он почти так же стар, как я. — Уильям криво усмехнулся. — Естественно, он знает, как там все устроено. Я договорился о встрече с ним завтра в два. Как ни старался, раньше назначить встречу не смог. — Он взглянул на меня. — Теперь вот что мы должны сделать. Под тем предлогом, что для какого-то судебного дела нужно больше информации, посмотрим, нельзя ли взглянуть на расписание дежурств, когда пытали Анну Эскью. Между двадцать восьмым июня, когда ее туда поместили, и вторым июля, когда по Лондону впервые начали разлетаться слухи. Это будет непросто. Насколько я представляю, начальники в Тауэре постараются не говорить, что там происходило, хотя мой племянник Уильям, граф Эссекский, говорит, что Тайный совет не проводил никакого расследования, что странно. В любом случае добрый обед с добрым вином может развязать язык между друзьями.

В два часа. Это, по крайней мере, позволит мне утром посетить инспекцию Коттерстоука. Я взглянул на лорда Парра: лицо старика оживилось при надежде на прогресс. Но мне не хотелось снова посещать Тауэр. Пять лет назад, благодаря сговору между Ричем и Билкнапом, меня ненадолго посадили туда. Я не знал, известно ли это моему собеседнику. Вероятно, да. Скорее всего, он знал обо мне все. И сейчас он насмешливо посмотрел на меня:

— Какие-то трудности?

— Милорд, простите меня, но мы увеличиваем число тех, кто знает, что у королевы что-то украли. Это может дойти до короля. Не могу удержаться от мысли… ну, не в интересах ли королевы пойти к нему и во всем признаться. В этом случае он будет наверняка милосерднее, чем если книгу начнут продавать на улицах и он узнает, что королева утаивала ее от него.

Тут лорд Парр набросился на меня. В многолюдном дворе он сдерживал голос, но тон его был свиреп:

— Не вам давать королеве советы в таких вопросах! И помните, что она по-прежнему в страшной опасности. В Тайном совете все знают, что по-прежнему что-то затевается, что Пэджет и Гардинер ведут тайные переговоры с королем. Мой племянник Уильям, брат королевы, как и большинство, не из их круга, но что-то зреет, и от этого Гардинер ведет себя самоуверенно, несмотря на неудачу с гонениями, и от этого он тихо улыбается, когда Уильям проходит мимо!

— Но ведь книга не является еретической, — продолжил я, — и скоро ожидается прибытие ко двору сэра Эдварда Сеймура, как, я слышал, и лорда Лайла. Оба реформаторы, и в союзе с Паррами они станут силой…

— Королеве небезопасно признаться королю! — Старик гневно затряс головой, и я увидел на его лице еще более сильное напряжение. — Ей-богу, сэр, вы переступаете черту! Союз между Паррами и Сеймурами — это не ваше дело. Вы ничего не знаете об этом, как и о придворных махинациях. — Он понизил голос: — Но вы должны были понять за все эти годы: чего король не может терпеть — так это малейшего подозрения в неверности.

— Я хотел лишь помочь, милорд.