Письма молодого врача. Загородные приключения

Как бы то ни было, это являлось составной частью ее характера, поскольку она с детства отличалась от окружающих. Общительность была ей несвойственна, она на все имела свое мнение, видела мир своими глазами и поступала согласно своим помыслам. Лицо у нее было бледное, скорее запоминающееся, нежели миловидное, однако огромные темные глаза, то вопрошающие, то быстро менявшие свое выражение от радости до искреннего сочувствия, столь быстро откликавшиеся на каждое слово или действие – одни лишь глаза делали ее для многих куда привлекательнее, чем ее красавица-сестра. Она обладала сильным и спокойным характером и твердой рукой взяла на себя обязанности покойной матери. С того самого дня, как их постигло несчастье, Клара занималась домом, держала в узде прислугу, утешала отца и поддерживала более слабую младшую сестру.

Ида Уокер была чуть пониже Клары, с более округлым лицом и фигурой. У нее были белокурые волосы, насмешливые голубые глаза, в которых поблескивали озорные огоньки, большой изящно очерченный рот со слегка приподнятыми уголками, свидетельствующими о веселом характере, где всегда таилась скрытая улыбка. Ида была поклонницей моды до мысков своих изящных туфелек на высоких каблуках. Она не скрывала, что любит наряды и развлечения, страстно увлекалась теннисом и опереттой, обожала танцы, хотя шанс потанцевать ей выпадал слишком редко, и всегда стремилась к новым забавам и увеселениям. Однако, несмотря на внешнюю легкомысленность, она была добропорядочной и здравомыслящей девушкой, душою дома и любимицей отца и сестры. Вот такая семья обитала в коттедже номер два. Заглянем в соседний дом, и представления можно будет считать законченными.

Адмирал Хэй-Денвер не принадлежал к числу тех румяных, седовласых и крепких морских волков, которые чаще встречаются в литературе, нежели среди флотских. Напротив, он являл собой полную противоположность расхожему представлению о моряках. Это был худощавый человек с резкими, несколько аскетичными чертами лица, в которых проглядывало что-то орлиное, с седеющими волосами и чуть впалыми щеками, безукоризненно выбритый и носивший узкие изогнутые бакенбарды пепельного цвета. Физиономист, привыкший определять людей по их общественной принадлежности, увидел бы в нем священника со склонностью к светской одежде и сельской жизни или же директора большой частной школы, участвующего в спортивных играх учеников на свежем воздухе. У него были упрямо поджатые губы, выступающий волевой подбородок, жесткий сухой взгляд, а держался он размеренно и несколько чопорно. Сорок лет строгой дисциплины сделали его сдержанным и немногословным. Однако при общении с равными себе он с готовностью оставлял свой командный тон и как человек, много повидавший, мог рассказать массу интересных историй. Сухощавого и жилистого адмирала, подтянутого, как жокей, и гибкого, как хлыст, можно было каждый день видеть на пригородных дорогах, где он вышагивал, помахивая малаккской тростью с серебряным набалдашником, той же размеренной походкой, как в былые времена на юте[14] своего флагманского корабля. На щеке у него красовался шрам, свидетельство доблестной службы, от ранения осколками ядра тридцатилетней давности, когда он командовал ланкастерской пушечной батареей. Однако адмирал оставался крепким и здоровым, и хоть был на пятнадцать лет старше своего друга-доктора, выглядел моложе него.

У миссис Хэй-Денвер жизнь сложилась очень нелегко, и на суше ей выпало пережить куда больше, чем ее мужу на море. После свадьбы они прожили вместе четыре месяца, затем наступило расставание на четыре года, во время которого его бросало по морям на боевом корабле от острова Святой Елены до Масляных рек в Нигерии. Потом последовал дивный год мира и семейного уюта, сменившийся девятью годами разлуки с перерывом на три месяца: пять лет на Тихом океане и четыре года в Ист-Индии. Затем наступил относительно спокойный период службы в ламаншской эскадре с периодическими отпусками, проводимыми дома, после чего Хэй-Денвер отправился на три года в Средиземноморье и на четыре – в Галифакс. И вот теперь, наконец, пожилая супружеская пара, где муж и жена по-прежнему оставались друг для друга почти чужими людьми, обосновалась в Норвуде, где, если день у них выдавался суматошным и суетливым, то, по крайней мере, вечер обещал быть спокойным и безмятежным. Миссис Хэй-Денвер была высокой и дородной дамой с еще миловидным, веселым, круглым и краснощеким лицом, красивая красотой благообразной почтенной матроны. Вся ее жизнь была примером преданности и любви, которой она в равной мере наделяла мужа и их единственного сына Гарольда.