Письма молодого врача. Загородные приключения

Миссис Уэстмакотт проводила их до двери, и когда они оглянулись, то увидели, что она все так же стоит на пороге с желтоватым щенком бульдога под мышкой, а изо рта у нее поднимается тонкая синеватая струйка табачного дыма.

– О, какая ужасная, просто кошмарная женщина! – прошептала Берта, когда они торопливо зашагали по улице. – Слава богу, что все закончилось.

– Однако она нанесет нам ответный визит, – ответила Моника. – По-моему, лучше будет сказать Мэри, что нас нет дома.

Глава 3. Жители Заповедника

Как сильно на наши судьбы влияют самые незначительные обстоятельства! Если бы неизвестный застройщик, выстроивший новые виллы, довольствовался бы тем, что поставил каждую из них на отдельном участке, весьма вероятно, что эти три небольших семейства едва замечали бы присутствие соседей и не имели бы никакой возможности для общения. Однако существовало одно связующее всех их звено. Чтобы выделиться среди своих норвудских коллег, застройщик решил обустроить общую лужайку для игры в теннис, тянувшуюся позади домов. Трава там была коротко подстрижена, лужайку пересекала туго натянутая сетка, а поверхность была размечена широкими белыми линиями. Сюда в поисках физических упражнений, столь же необходимых английской натуре, как воздух или еда, приходил молодой Хэй-Денвер в свободное от трудов в Сити время, а также доктор Уокер с двумя красавицами-дочерями Кларой и Идой. Туда же являлись герои корта – спортивная вдова в короткой юбке и ее атлетического телосложения племянник. Лето еще не кончилось, а обитатели этого заповедного уголка уже познакомились так близко, как не смогли бы и за долгие годы чисто светского общения.

Эти дружеские и товарищеские отношения имели особую ценность для адмирала и доктора. В жизни каждого из них возникла пустота, как наверняка случается с каждым, кто, еще не исчерпав жизненных сил, оставляет суету большого мира, но своим обществом может помочь заполнить эту пустоту ближнему своему. По правде говоря, между ними было не очень много общего, но иногда это скорее способствует дружбе, нежели мешает ей. Каждый из них достиг вершин в своей области и сохранил к ней интерес. Доктор Уокер по-прежнему от корки до корки прочитывал «Ланцет» и «Медицинский вестник», посещал все заседания профессиональных обществ, попеременно приходил то в восторг, то в уныние от результатов выборов их председателей, и обустроил себе уединенную лабораторию, где перед рядами небольших круглых емкостей с глицерином, канадским бальзамом и красителями все так же делал тонкие срезы тканей и постигал тайны природы при помощи большого старомодного медного микроскопа. С виду он был воплощением типичного опытного английского врача лет пятидесяти с небольшим: гладко выбритый, с чуть поджатыми губами, волевым подбородком, пристальным спокойным взглядом и небольшими пушистыми бакенбардами.

На пике своей медицинской карьеры доктор спокойно относился к весьма серьезным вещам, но теперь, отойдя от активной деятельности, нервничал и переживал по пустякам. Человек, твердой рукой проводивший операции, когда на карту была поставлена не только жизнь больного, но и его репутация вкупе с будущим, теперь до глубины души расстраивался, когда видел не так положенную книгу или небрежность горничной. Он сам это за собой замечал и знал причину своего состояния.

– Когда была жива Мэри, – говаривал он, – она ограждала меня от мелких неприятностей, и я мог сосредоточиться на больших проблемах. У меня прекрасные заботливые дочери, но кто знает мужчину лучше, чем жена?

Затем ему вспоминались прядь каштановых волос и лежащая поверх покрывала тонкая белая рука, и ему казалось, как и всем нам, что если мы не встретимся в загробной жизни, тогда и вправду все наши высокие чаяния и мечты – это обман и иллюзии.

Его тяжкая потеря была щедро возмещена. Чаши весов Судьбы уравновесились, ибо где еще в огромном Лондоне было найти более прелестных, любящих, образованных и добрых сердцем девушек, чем Клара и Ида Уокер? Они были столь быстры умом и интересовались всем, что интересовало отца, что если бы мужчине можно было компенсировать потерю любимой жены, то доктор Бальтазар Уокер мог бы с полным правом это утверждать.

Клара была высокой, стройной и гибкой с грациозной женственной фигурой. В ее осанке присутствовало нечто величественное и благородное, «царственное», как выражались ее друзья и подруги, а вот недоброжелатели называли ее замкнутой и отстраненной.