Письма молодого врача. Загородные приключения

– Но отчего же блажи? – спросила вдова. – Что может по благородству сравниться с профессией, которая содействует торговле и помогает морякам благополучно прибыть в порт? Полагаю, что у вашей дочери есть все данные, чтобы стать лоцманом.

– В таком случае прошу меня простить, но я с вами не согласен.

– И все же вы непоследовательны.

– Извините, мадам, но я вижу это дело в ином свете. И буду премного вам обязан, если вы, пользуясь своим влиянием, разубедили бы мою дочь.

– Вы хотите и меня сделать непоследовательной.

– Выходит, вы отказываетесь?

– Боюсь, что не могу вмешиваться в ее дела.

Доктор очень разозлился.

– Очень хорошо, мадам, – проговорил он. – В таком случае могу лишь сказать, что имею честь пожелать вам всего наилучшего.

Он приподнял широкополую соломенную шляпу и зашагал по посыпанной гравием дорожке. Вдова смотрела ему вслед сверкающими глазами и с удивлением призналась себе, что чем мужественнее и агрессивнее доктор себя вел, тем больше он ей нравился. Это было нелогично и противоречило всем ее принципам, но обстояло именно так, и дело нельзя было поправить никакими аргументами.

Разгоряченный и злой, доктор скрылся в своей комнате, где погрузился в чтение газеты. Отдаленные взвизгивания валторны говорили о том, что Ида наверху, у себя в будуаре. Клара сидела напротив доктора в окружении своих несносных таблиц и с синим томом в руках. Он поднял глаза, и его взгляд ошеломленно застыл на ее юбке.

– Клара, дорогая, – воскликнул он. – Ты порвала юбку!

Та рассмеялась и разгладила одежду. Доктор с ужасом заметил, что видит красный плюш кресла там, где должно быть платье.

– Ты ее всю изорвала! – вскричал он. – Что ты такое сделала?

– Дорогой папа! – откликнулась Клара. – Разве ты сведущ в загадках дамских платьев? Это кюлоты.

Присмотревшись, доктор увидел, что это они и есть, и на его дочери было надето нечто вроде свободных и очень длинных бриджей.

– Их очень удобно носить с высокими резиновыми сапогами, – объяснила Клара.

Отец грустно покачал головой.

– Твоей дорогой мамочке это бы не понравилось, Клара, – проговорил он.

В тот момент заговор чуть не рухнул. В негромком упреке и упоминании о матери было нечто такое, от чего на глазах у Клары выступили слезы. Еще секунда – и она бросилась бы перед отцом на колени и во всем призналась, но тут дверь распахнулась, и в комнату влетела Ида. На ней была короткая серая юбка, как у миссис Уэстмакотт. Она приподняла руками подол с обеих сторон и пустилась в пляс вокруг мебели.

– Я как танцовщица из мюзик-холла «Гейти»! – воскликнула она. – Вот, наверное, здорово выступать на сцене! Папа, ты и представить себе не можешь, какое удобное это платье. В нем так свободно. А Клара разве не прелесть?

– Сию же минуту отправляйся к себе и сними его! – загрохотал доктор. – Это в высшей степени неприлично, и мои дочери не должны носить подобных нарядов!

– Папа! Неприлично? Да ведь это же копия платья миссис Уэстмакотт.

– А я настаиваю, что неприличное. И твои кюлоты тоже, Клара! Ваше поведение переходит всякие границы. Вы выживаете меня из дома. Поеду в Лондон, в клуб. Нет мне уюта и спокойствия в собственном доме, и подобное я больше терпеть не намерен. Вечером могу задержаться – пойду на заседание Британского медицинского общества. Но к моему возвращению, весьма надеюсь, вы пересмотрите свое поведение и избавитесь от тлетворного влияния, которое с недавних пор радикально изменило ваше отношение к жизни.

Он схватил шляпу, хлопнул дверью в столовую, и через несколько минут сестры услышали грохот калитки.

– Победа, Клара, победа! – вскричала Ида, продолжая плавно пританцовывать вокруг мебели. – Слышала, что он сказал? Тлетворное влияние! Не понимаешь, нет? Что ты там сидишь такая бледная и хмурая? Почему не встанешь и не потанцуешь?

– Ой, я буду радоваться, когда все это закончится. Как же мне неприятно причинять ему боль! Сейчас-то он наверняка понял, как противно жить бок о бок с реформаторшами.

– Он почти все понял. Еще один маленький урок – и все. Нам нельзя в последний момент рисковать всем достигнутым.

– И что ты собираешься делать, Ида? Только давай без ужасов. Мне кажется, что мы и так зашли уже слишком далеко.

– Мы все разыграем, как по нотам. Понимаешь, мы обе обручены, и это облегчает нам задачу. Гарольд сделает так, как ты попросишь, особенно если откроешь ему причину, а моему Чарльзу даже и причины не нужно. Теперь ты знаешь, что миссис Уэстмакотт думает о девичьей скромности и сдержанности. Сплошное жеманство, ломание, наигранность и пережиток средневековой паранджи.

– И что с того?

– Ну, теперь надо применить их на практике. Мы все ее идеи претворяем в жизнь, теперь очередь за этой.

– И что ты собираешься делать? Только не надо злодейских взглядов, Ида! Ты похожа на маленькую злую фею с золотистыми волосами и бегающими озорными глазками. Я знаю, что ты предложишь что-нибудь жуткое.

– Сегодня нам надо устроить небольшой званый ужин.

– Нам? Званый ужин?

– А почему бы и нет? Молодые люди дают ужины. Отчего бы девицам его не дать?

– Но кого же мы пригласим?

– Ну, конечно же, Гарольда и Чарльза.