Письма к Евгении или Предупреждение против предрассудков

Приняв указанные меры предосторожности, Гольбах и его сотрудники могли более или менее спокойно продолжать свой поход против религиозного мракобесия и поповщины. Несмотря на все старания обнаружить главного виновника опасных сочинений, королевским и церковным властям приходилось довольствоваться репрессиями против самих книг. Упомянутый приговор парижского парламента касался не только "Системы природы", но и двух других гольбаховских произведений - "Священной заразы" и "Разоблаченного христианства". Последнее подвергалось сожжению еще раньше - в 1768 г. В 1774 г. та же участь постигла "Здравый смысл", а два года спустя "Карманное богословие". Наряду с "Системой природы" антирелигиозные памфлеты Гольбаха были в разное время включены в папский "Индекс". Но если сам Гольбах тем или иным способом ускользал от полицейских ищеек, далеко не всегда это удавалось читателям и распространителям его книг. В письме к Софи Воллан Дидро с горечью рассказывал об одном юноше, который получил у разносчика книг два экземпляра запретного "Разоблаченного христианства" и имел неосторожность продать один из них своему хозяину. "Последний,сообщал Дидро,- донес на него начальнику полиции; и вот книгоноша, его жена и ученик арестованы; их поставили к позорному столбу, наказали плетьми и клеймили. Ученика приговорили к каторжным работам на девять лет, книгоношу - на пять, а жену его - к пожизненному заключению".

После "Системы природы" и "Здравого смысла" интерес Гольбаха к критике религии значительно ослаб, и его суждения по религиозному вопросу уже не отличались прежней воинственностью. Возможно, что здесь отчасти сказалось размежевание сил, наметившееся в гольбаховском кружке и вообще в лагере просветителей в начале 70-х годов; поводом к этому послужила "Система природы", а причиной - дальнейшее обострение классовых противоречий в стране, уже приближавшейся к революции. Да и кроме того Гольбах и его друзья едва ли могли, оставаясь на уровне материализма своей эпохи, добавить еще что-либо существенное к той критике религии и церкви, которая содержалась в их прежних произведениях.

Последние работы Гольбаха посвящены главным образом нравственным проблемам. И если его "Социальная система" ("Le systeme sociale"), вышедшая в 1773 г., по духу еще примыкает к "Системе природы", то на следующих сочинениях - "Естественной политике" (1773), "Универсальной нравственности" (1776), "Этократии" (1776) и посмертных "Элементах всеобщей морали" (1790) -лежит печать абстрактного Морализирования, преподанного в виде педантичных наставлений.

Скончался Гольбах 21- января 1789 г., не дожив лишь нескольких месяцев до революции, в идейной подготовке которой он принимал столь деятельное участие. Похоронили его рядом с Дидро. Их могилы не сохранились. 9 февраля в "Journal de Paris" появился некролог, написанный Нежоном, который дал яркий образ своего учителя и друга.

Нет такой клеветы, какую на протяжении веков не возводила бы церковь на вольнодумцев и атеистов, проклиная их, обвиняя во всех грехах и прежде всего в аморализме, якобы свойственном людям, отвергнувшим религию. История атеизма начисто опровергает эти измышления обскурантов. Образ Гольбаха страстного богоборца, беспощадного обличителя всех и всяческих суеверий вызывает в нас чувство глубокого уважения. Пытливая мысль сочеталась у него с большим, любящим сердцем, в котором, по словам Дидро, звучали "струны, способные иногда перевернуть душу" 1.

Друзья в один голос отмечали в Гольбахе мягкость, душевное спокойствие, необычайную простоту и обходительность, непринужденную веселость, омрачавшуюся всякий раз, когда речь заходила о тирании и церкви. "Никто,- писал Нежон в некрологе о Гольбахе,- не был столь общительным, как барон Гольбах; никто не проявлял более живого и искреннего интереса к прогрессу разума, не трудился так усердно и деятельно над способами его ускорения". Его эрудиция и память поражали всех.

"Какую бы систему ни придумало мое воображение, - шутливо говорил Дидро, - я уверен, что мой друг Гольбах подыщет мне факты и авторитетные мнения для ее обоснования". В том же духе высказывался о Гольбахе соредактор гриммовских "Корреспонденции" Мейстер, который писал: "Никогда не встречал человека, более ученого и разносторонне образованного" и к тому же "никогда не видел, чтобы он выказывал хоть немного гордости или желания обратить на себя внимание".