Письма, 1926-1969

Наша базельская жизнь продолжает нас радовать. Здесь я старательнее готовлюсь к лекциям, чем в Гейдельберге. Но сперва я, конечно, должен подготовить почву. Меня это не угнетает. Но на меня давит мысль, что я могу разочаровать базельцев в материальном отношении преждевременной болезнью и старостью. Но пока об этом нет и речи. Я подбадриваю себя. Только это было иначе в Гейдельберге: права, которые можно было заслужить сорокалетним трудом. В остальном же мы продолжаем радоваться тому, что можем не жить там. Новости из Германии весьма безрадостны. Здесь, на расстоянии, растет сострадание, усиливается гнев – но невозможно избавиться от чувства, что к этим немцам мы не имеем никакого отношения. Тем сильнее я мечтаю написать свою немецкую книгу. В немецком языке есть что-то, что я люблю несмотря ни на что, возможно, что-то, что я полюбил сильнее, только лишившись почвы под ногами. При этом я часто о Вас думаю – и эти мысли вдохновляют и вселяют надежду: быть гражданином мира, быть человеком и не быть одиноким. Последняя надежда политического порядка и свободы – Америка. Какая-то надежда философии – немецкий дух. Я согласен с Гундольфом: в Западном мире существует три народа, выходцы из которых могли зреть в корень – евреи, греки и немцы. Но говорить об этом подобным образом – высокомерие, давайте хотя бы попробуем его скрыть.

С сердечным приветом

Ваш Карл Ясперс

1. Jaspers K. Tragedy is not enough. Trans. by H. A. T. Reiche, H. T. Moore, K. W. Deutsch. Boston, 1952. Перевод всей работы так и не был завершен.

84. Ханна Арендт Карлу Ясперсу28 января 1949

Дорогой Почтеннейший,

Только что пришло Ваше письмо о том, что Вы получили договор. Я тоже удивилась, что господин Рунз остается на заднем плане, но здесь принято, что договоры подписывают и сотрудники, в Schocken я тоже старалась подписывать договоры без доверенности, разумеется, они подлежали обжалованию, мой собственный договор с Houghton Mifflin подписан редактором. О переводчике: до сих пор в Philosophical Library вели себя прилично. Они выбрали переводчика, очевидно, друга господина Рунза, который выполнил пробный перевод – совершенно несносный. После этого они без дальнейших возражений обратились к тому же переводчику, который переводил Вашу статью для Commentary¹ и у которого здесь хорошая репутация. Посмотрим, что будет дальше. Я не знаю, согласился ли он. Я хорошо его знаю, он переводил и для меня, владеет двумя языками почти в совершенстве.

Мы очень смеялись над Вашей реакцией на газетную фотографию. Конечно, изображение искажено, но лишь в той степени, в которой я сама искажаю себя в подобных обстоятельствах, слегка из принципа: ах, хорошо, что никто не знает, что Румпельштильцхен меня называют!

Вводная лекция о философии и науке замечательна, прекрасно написана и чудесно подходит для того, чтобы увлечь студентов или, лучше сказать, молодых людей. Я хотела бы опубликовать ее здесь, так как дискуссия обо всех за и против науки идет полным ходом. В любом случае в особом, показательном для Америки, исключительно прагматичном ключе. Иногда я задаюсь вопросом, что сложнее – научить немцев серьезнее относиться к политике или научить американцев с легкостью размышлять о философии. Я хочу немного поразмыслить над этим и расскажу Вам, к каким выводам пришла.

Меня обрадовали новости о переводе «Психопатологии» на испанский. Испанцы, как и итальянцы, очень общительны, южноамериканский континент в культурном отношении ближе к Европе, чем Штаты; у философских книг там приличные тиражи, и кто-то рассказывал мне однажды, что в Бразилии или Аргентине «Чистый разум»² можно купить в газетном киоске на вокзале. В Нью-Йорке раздобыть экземпляр на каком бы то ни было языке – настоящее достижение.

Должна написать еще о том, что очень меня беспокоит: я до сих пор не прочитала «Об истине». Я заглядывала в книгу, и каждый раз меня охватывал страх, что философия снова поглотит меня на многие месяцы. Я не могу так рисковать, пока не справлюсь с последней частью книги. Я знаю, Вы поймете, и это вовсе не оправдание. Лишь хочу сказать как есть. Пришла «Философия» – три тома в одной книге³: большое, большое спасибо. Мой старый экземпляр остался – а может быть уже пропал – в Париже. Я утащила для себя «Психологию мировоззрений». Так что скоро набор будет полным. «Ницше» я уже у кого-то с успехом уволокла, но вскоре его снова забрали.

С этого места, прошу, не читайте, здесь появляется госпожа д-р Левин⁴ и написанное предназначено Вашей жене.