Пир

Дорогая Перл!

Брайан, конечно, тебе уже расписал про то, как нас ограбили. Сама понимаешь, он дико расстроился, даже чересчур расстроился, по моему скромному мнению. Знаю, и ты ведь предупреждала, он принадлежит к другому поколению, они все помешаны на своем барахле. С собой же его не возьмешь. Перл, иногда мне кажется, я с ума схожу. Он говорит, что его изнасиловали, как он, собственно, это себе представляет? Вообще-то, в сложном психологическом смысле, он хочет, чтоб его изнасиловали, говорят, все мы хотим!!! Кажется, я понимаю твою маму, когда она была за ним замужем. Но это тоже ведь другое поколение. Конечно, мне и самой жалко наших вещей, и они же на все кругом помочились. Но со стенами все равно что-то надо было делать. И обивка на этих креслах меня не устраивала. Оказывается, целая шайка шурует в окрестностях Лондона, какой-то в Далидже дом, большой дом в Уэмбли. Хозяев не было дома, но они ранили слугу, до сих пор в больнице лежит. Полиция говорит, это та же самая шайка, которая к нам заявлялась. Там знают, наверно. Мы были в постели. Нас могли убить. Они, кажется, вообще пронюхивают, кто когда идет в гости или в театр. Кстати, очень важная вещь, Брайан тебе, конечно, расскажет — они оставили на стене картину Фрэнсиса Бэкона, дико ценную. Он теперь висит на телефоне, хочет возместить наши потери и прочее, поэтому я тебе не звонила. По моему скромному мнению, нам бы не мешало еще потратиться, чтоб прийти в себя, скажем, съездить в Венецию. Брайан говорит, в Венецию — почему бы нет, так что я, может, его дожму. Нам предстоит пару раз выходить в люди, так что нас не будет дома. Он завел сигнализацию по углам, она электронно мигает, везде, кроме спальни. Я на нее наступаю ногой. Представляешь?

А что с тем мальчиком, которого ты тогда подцепила на поэтическом вечере? В Лондон уехал? Не объявлялся? Значит, до Рождества никак не выберешься? Тут столько всего творится, куда там ООН. Купи мне в «Саксе», если там еще есть, баночку «Реннета», формула двадцать три. Оплати моей кредиткой. Скорей бы уж ты приехала. Беатрис, первая леди Сьюзи, еще до твоей мамы, весьма официально позвонила насчет этого грабежа, узнав о нем из газет, и учила меня жить. Весь фарфор и так далее, оказывается, ее собственность. Я сказала, что немного поздновато все это обсуждать и лучше ей написать Брайану или его адвокату. Пусть удавится с этим своим фарфором. Не стану я говорить Брайану, что она звонила. Зачем его еще больше расстраивать?

Тысячи поцелуев. Пиши.

Хелен.

9