Пир

Люк в это воскресенье наведался к Крис по поводу своей работы официантом на предстоящем ужине. К ее удивлению, он явился с цветком, единственным долгоствольным большущим желтым георгином.

— Как это мило с вашей стороны, Люк, — сказала она, — просто восхитительно.

Она с ним беседовала в уютной гостиной — на самом деле такой буфетной при кухне.

— Вы ведь, кажется, аспирант искусств? — сказала она.

— Нет, истории, мэм. Прохожу аспирантуру в Лондонском университете.

— Я так восхищаюсь вами, американцами, что, пока учитесь, не брезгуете грубой работой.

— Привычка, мэм, — стараемся, пробиваемся собственными силами. Не надеясь только на гранты. И часто я даже удовольствие получаю. И потом, в конце концов, это ж окупится — богатейший опыт, видишь столько разных семей, столько разных домов.

— Вас порекомендовал Эрнст Анцингер, друг мистера Рида. С вашей стороны очень любезно, что согласились нас выручить. Я думаю, вы отличный официант, будет чем похвастаться, когда вы возглавите кафедру истории в престижном университете. Эрнст называет вас Люком. Как прикажете вас называть?

— Просто Люк, — сказал Люк.

Крис пленила его улыбка, смуглая красота, раскованность. Она подумала: «Гораздо приятней было б видеть его в числе гостей за столом, чем нанимать официантом».

Он ей поведал, как это водится у молодежи с ее беспорядочно широкими планами, что намерен поехать в Китай, как только дела позволят, в Южную Америку, в Северную Африку, в Россию, — возможно, учиться или преподавать. Турция, Ближний Восток. И не то что одно за другим, а все сразу — «этим летом».

Вошел повар с Маврикия, Корби, маленький, юркий, с виду лет тридцати, как и было ему, на ходу надевая колпак, завязывая тесемки фартука. Завязал и подал ладонь Люку.

— Хоспис в данный момент отсутствует. Но он в курсе, что вы придете помогать.

— Хорошо, — сказал Люк.

— Вы, наверно, знаете этих Сьюзи, — сказал Корби с некоторой величавостью. — Лорда и леди Сьюзи?

— Ну, слышал, — сказал Люк.

— Я вас оставлю, вы разговаривайте, — сказала Крис. — Значит, до восемнадцатого.

— Чего налить? — спросил Корби. — Пива? Чашечку кофе?

— Спасибо. Ничего не надо. Хоспис — это дворецкий?

— Ну, дворецкий. Дворецкий, в общем-то не очень он дворецкий, когда под ним нет штата прислуги и рядом нет экономки. Это как генерал без армии. Из нас и взвода не наскребешь. Но у Хосписа образование дворецкого. Лично я обучался в Берне и в Лионе.

— Я хотел бы повидать Хосписа, — сказал Люк. — До этого ужина.

— Э, чтоб на стол подавать, это не обязательно. Столовую я сам покажу. Значит, слыхал про Сьюзи? Они тут будут на ужине.

— Надо знать интересных людей, — сказал Люк. И прибавил: — Мне пора. Может, я еще завтра как-нибудь заскочу, послезавтра, повидать Хосписа. Какое время удобней?

— Пять часов, — сказал Корби. — Пять часов для всех и всегда самое удобное время. Проведя, вот как я, чуть не три года в Лионе, такое уж будешь знать.

— Ладно, — сказал Люк, — запомню. Кажется, Анцингеры тоже будут на этом ужине, знаете их?

— По имени, — сказал Корби. — По имени. Хоспис их видел, конечно. Еще тут в списке — Дамьены. Мультимиллионеры. То ли муж с женой, то ли мать и сын, точно не скажу.

— Ну пока, Корби, — сказал Люк.

— Пока, Люк.

Простились они ненадолго, ибо Люк вошел черным ходом в пять часов на другой день. Он застал Хосписа и под тем предлогом, что хочет ознакомиться с точным расположением подсобного стола и буфета в столовой — прямо-таки репетиция, — смог получить куда более детальную информацию о гостях, чем получил от Корби.

— Люди по фамилии Сьюзи, — сказал Хоспис. — Лорд и леди. Потом люди по фамилии...

— Вроде их уделали, этих Сьюзи, — сказал Люк.

— Можно сказать, — сказал Хоспис. — Это те люди, к которым они залезли. Они были наверху, спали все время, не то чтоб из Лондона отбыли, хоть и планировали, но они все подчистили, кроме одного пункта. — Люка, кажется, ничуть не смущала столь разная соотнесенность местоимения «они». Он, очевидно, знал, кого имеет в виду Хоспис. — Они, — продолжал Хоспис, гордо высясь в синей гостиной Крис Донован, — оставили на стене картину раннего Фрэнсиса Бэкона, а взяли какое-то зеркало. Идиоты. У них был один багажник, они, говорят, хотели, чтоб влезло. Они, когда увидели, что ограблены, не нарадовались, что картина цела.

Повар Корби сунулся в дверь столовой.

— Шеф? — сказал Хоспис.

— Нет, я ничего, — сказал Корби.

— Я тут разъясняю нашему юноше, — сказал Хоспис, — рельеф местности в связи с предстоящим ужином.

— Небось не банкет, — сказал Корби.

— Банкет не банкет, — сказал Хоспис, — а для меня это повод. Я выкладываюсь по всякому поводу.

— Думаю, я разберусь, — сказал Люк.

— Ему надо знать, кто есть кто за столом, — объяснил Хоспис повару.

— Зачем это? — удивился Корби. — Каждому по тарелке, тарелки небось одинаковые. Если только кто на особой диете.

— Я разберусь, — сказал Люк, явно нервничая.

— Раз вы считаете, что вы разберетесь, зачем вам понадобилось возвращаться для встречи со мной? — проговорил Хоспис очень холодно, очень надменно. — Мистер Корби, будьте так любезны.

— Чего? — сказал Корби.