Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты

1с Золотые колонны
Вознося над добрыми стенами хором,
Возведем преддверие,
Как возводят сени дивного чертога:
Начатому делу — сияющее чело.

Олимпийский победоносец,
Блюститель вещего Зевесова алтаря, 5
Сооснователь славных Сиракуз[67], —
Какая минует его встречная хвала
В желанных песнях беззаветных сограждан?
1а Пусть ведает сын Сострата:
Подошва его — под божественной пятой.
Бестревожная доблесть
Не в чести
Ни меж пеших мужей, ни на полых кораблях; 10
А коль трудно далось прекрасное, —
Его не забыть.

Для тебя, Агесий,—
Та правая похвала,
Какую молвил Адраст
Над Амфиараем, вещателем Оиклидом:
Когда поглотила его земля на блещущих его конях,
1а Тогда над семью кострами[68] для мертвых тел 15
Пред стенами Фив
Сын Талая такое вымолвил слово:
«Горько мне о зенице воинства моего,
О том, кто был добрый муж
И прорицать, и копьем разить!»
А не это ли и твой удел,
О сын Сиракуз,
Предводитель нашего шествия?
Я не спорщик,
Я не друг вражде, —
Но великою клятвою поклянусь: это так; 20
И заступницами моими станут Музы,
Чья речь — как мед.
2с Запряги же мне, Финтий, мощь твоих мулов,
И пущу я колесницу по гладкому пути
К племени тех мужей!
Мулам ведом тот путь,
Ибо венчаны они олимпийским венком. 25
Пора мне распахнуть пред ними врата песнопений.
Пора мне предстать
Питане[69] у быстрого Еврота,
2а Где слился с ней (так гласит молва)
Посидон, сын Крона,
Чтобы родила она Евадну с синими кудрями[70]. 30
На груди укрыв свой девичий приплод,
В урочный свой месяц
Призванным прислужницам повелела она
Вверить дитя
Доблестному Элатиду[71],
Правящему над аркадянами в Фесане,
Дольщику алфейских поселений.

Вскормленная там, 35
От Аполлона познала она первую сладость Афродиты.
Но недолго таился от Эпита божий посев —
Несказанный гнев
Жгучею заботою стеснивши в сердце своем,
Он пустился к пифийской святыне
Вопросить о непереносимой своей обиде;
А она меж тем,
Развязав свой багряный пояс,
Отложив свой серебряный кувшин[72], 40
Под синею сенью ветвей
Родила она отрока, мудрого, как бог, —
Золотокудрый супруг, кроткая думами Илифия и Судьбы
Были при ней,
3с И скорые радостные роды
Извели Иама на свет из чрева матери его.
Терзаясь,
Оставила она его на земле,
И два змея[73] с серыми глазами 45
По воле божеств
Питали его, оберегая,
Невредящим ядом пчелиных жал.
А царь,
Примчавшись от пифийских утесов,
Всех в своем дому
Вопрошал о младенце, рожденном Евадной:
Говорил, что Феб — родитель ему,
3а Что быть ему лучшим вещуном над земнородными, 50
И что племени его не угаснуть вовек.
Так возглашал он, —
Но клятвенные встречал ответы,
Что никто не видел и никто не слышал
Младенца, рожденного уже за пятый день,
В камыше, в неприступной заросли
Таился он,
И лучами багряными и желтыми 55
Проливались на его мягкое тело
Ион-цветы,
Чьим бессмертным именем указала ему называться мать
Во веки веков.
3э А когда вкусил он от плода
Сладкой Гебы в золотом венце,
То, сойдя в алфейские воды,
Воззвал он к Посидону, мощному праотцу своему,
И воззвал он к лучнику, блюстителю богозданного Делоса,
О том, чтобы честь, питательница мужей,
Осенила его чело. 60
Ночь была, и открытое небо,
И в обмен его голосу прозвучал иной,
Отчий, вещающий прямые слова:
«Восстань, дитя,
Ступай вслед за вестью моей
В край, приемлющий всех!»
4с И взошли они на каменную кручу высокого Крония,
И там восприял Иам 65
Сугубое сокровище[74] предвидения:
Слух к голосу, не знающему лжи,
И указ:
Когда будет сюда Геракл,
Властная отрасль Алкидов, измыслитель дерзновенного, —
Утвердить родителю его
Празднество, отраду многолюдья,
Великий чин состязаний,
И на высшем из алтарей — Зевесово 70
Прорицалище.
4а С тех самых пор
Многославен меж эллинами род Иамидов:
Сопутствуемый обилием,
Чтящий доблесть,
Шествует он по видному пути.
Каждое их дело — свидетельство тому:
И завидуют хулящие
Тому, кому вскачь на двенадцатом кругу 75
Первому по чести излила Харита
Славную свою красоту.

Если предки, Агесий, матери твоей
У граней Киллены
4э Подлинно дарили в благочестии своем
Многие и многократные заклания
Ради милости Эрмия,
Вестника богов, в чьей руке — состязание и жребий наград,
Возлюбившего Аркадию, славную мужами, — 80
То это он
И тяжко грохочущий родитель его
Довершает твою славу, о сын Сострата,

Певучий оселок[75] — на языке у меня,
Слава его льется чудными дуновениями
Навстречу воле моей.
Мать моей матери[76] —
Цветущая Метопа из-под Стимфала;
5с Она родила Фиву, хлещущую скакунов, 85
Фиву, чью желанную воду я пью,
Пеструю хвалу сплетая копьеносным бойцам.

Возбуди же, Эней, сопоспешников твоих
Первым чередом воспеть девственницу Геру[77],
А вторым — попытать,
Не избудет ли правда речей моих
Старую брань: «беотийская свинья»[78]? 90
Ты — верный мой гонец,
Ты — скрижаль прекраснокудрых Муз,
Ты — сладкий ковш благозвучных песнопений,
5а И тебе я велю
Помянуть Сиракузы, помянуть Ортигию,
Где, скипетром чист и мыслями прям,
Правит Гиерон,
Чтущий Деметру[79], обутую в багрец, 95
И торжество ее дочери о белых конях,
И мощь Зевеса Этнейского.
Ведом он и струнам и сладкоречивым напевам;
Пусть же его блаженства не тревожит крадущееся время,
Пусть он примет в желанном добросердечии свое:
5э Шествие Агесия
От стен Стимфалы, матери аркадийских стад,
С родины на родину:
Хороши два якоря[80] 100
Быстрому кораблю в бурную ночь —
Да прославит милующий бог
И эту и ту!
Властвующий над морем
Супруг Амфитриты с золотым веретеном,
Прямому кораблю
Дай беструдный путь,
Чтоб расцвел 105
Благоуханный цвет моих песен!