Пилот

На посадке я такого элегантного «козла» утворил, абзац просто. Как только винт не ухайдокал, ума не приложу. А вот нефиг мечтать на глиссаде. Про… …медлил с выравниванием и на полосу пи… риземлился с вертикальной составляющей метра полтора в секунду. «Караван» жалобно скрипнул шасси и скокнул не хуже лягушки на болоте. Потом еще пару разочков. Мама моя девушка! Вот стыдоба. Не. Рано мне бронзоветь и колоситься. Радио вновь ожило и пропищало:

– Эй, попрыгун! У нас заправщика-то нету. И помпа у нас ручная. – И зловредно захихикало. – Рули к навесу. Видишь навес в конце полосы? Вот туда и рули. Там я сижу и все тебе покажу.

– Понял вас. Навес в конце полосы.

Поехал в конец полосы к «хижине дяди Тома». Рядом с хижиной торчали мачты радиостанции и радиомаяка, который и привел меня к этому месту. Возле навеса нас встречала голенастенькая загорелая девчонка лет двенадцати, с загорелым конопатым носом. Приодетая в цветастый сарафанчик и здоровенные башмаки на босу ногу. Опиралась девчонка на длинную американскую винтовку М-14 и делала это ловко и привычно. Судя по всему, девица и спала с ней.

Движок пока глушить не стал, выбрался на почву и, аккуратно обойдя винт, подошел к девице поближе. Шагов за пять она меня остановила, вскинув ствол на изготовку. Намек я понял, люди всякие встречаются, и приветливо помахал ручками юной леди. Демонстрируя пустые руки и мирные намерения. Дева, не отводя ствол, мотнула головой в сторону:

– Вон, рядом с навесом бочки с топливом закопаны. Керосин в левой. Подгоняй самолет поближе. Шланги короткие. Да не забудь заглушить двигатель. Красавчик.

– И тебе доброго дня, юная леди. Не хочешь опустить ружье?

– Не хочу! А то вдруг – набросишься? И никакая я не леди, а синьорита. Анита Льянос! – Представилась она, прикинувшись, что делает книксон, и по-прежнему держа меня на мушке.

– И не мечтай! Не наброшусь! Меня сразу жена заругает. Видишь, в кабине сидит, на тебя смотрит и уже меня к тебе ревнует, красотулечка? Да и вообще не больно нужно. Так что не о чем тебе волноваться.

– Почем мне знать? Может, ты все врешь! Ты на заправку сюда прилетел? Вот и заправляйся. А потом – проваливай. Летают тут всякие…

– Хотим и летаем! – парировал я злобный выпад. И в самолет обратно полез.

Пока я «Гранда» поудобнее ставил, на горизонте возникло пыльное облако, и вскоре показались три блескучих тачки, тащившие то облако за собой. Стал я настраивать свою приспособу, вручную качать дураков нема. При виде машин девчонка стала смелее и опять ко мне с претензией прицепилась:

– Ты зачем своей помпой качать собираешься? У тебя никакого счетчика на ней нет! Почем мне знать, сколько ты керосину заправишь? Хочешь нас с папашей обдурить?

– Прошу в кабину, синьорита Анита!

Машины были уже совсем близко, пигалица совершенно осмелела и в кабину забралась. Вместе с винтовкой. На мое командирское место.

– Катенька, покажи ей указатель уровня топлива! Сколько там? Девяносто килограммов во всех баках? А полная заправка тысячу девять килограммов. Если вам, синьорита Анита, приходилось изучать арифметику, вы легко можете вычислить, сколько я заправлю топлива. И, соответственно, определить его стоимость.

– Тоже мне, умник нашелся! – Строптиво огрызнулась мелкая задавака. – Один ты арифметику изучил. Сначала самолет садить научись правильно. А то скачешь, как кенгуру под обстрелом. Не хуже тебя в арифметике разбираемся!

Катя сказала что-то по-испански. Девица на том же языке Сервантеса протарахтела в ответ по-пулеметному длинно.

– Они тут крокодилов разводят! Они – кубинцы из Флориды! – крикнула мне Катя по-русски.

– Очень приятно! – поклонился я. – Вольный авиатор Виталий Ружейников, с супругою Катериной! – поклонился я синьорите еще раз.

– Русские?! – изумилась та.

– Кубинцы?! – изумился я.

Тут и машины подъехали. Не отвлекаясь от дела, я громко спел любимую песню юности. «Куба любовь моя! Остров зари багровой. Песня летит над планетой звеня – Куба любовь моя!» Высыпавшие из машин полтора десятка крепких молодых мужиков, вооруженных автоматическим оружием, оторопело уставились на распевавшего меня. И, гад буду, если они меня не поняли. В смысле – смысл слов моей песни. Ну, такое у меня сложилось ощущение. Понимание читалось в их карих глазах.

Опять мне жизня загадки загадывает. Опять в рекбусы-кроксворды играть заставляет. Ферма. Обычная. Обычней не бывает. Крокодилов разводят. Может, и разводят. А может, и не только крокодилов. Такое у меня впечатление, что в настоящий момент разводят именно меня. Три джипа. Три «Мерседеса G-300» паркетника. Судя по звуку – с бензиновыми движками. Черные. Полированные. Блестящие. Навороченные. Хром-никель-тонировка. По самое немогу. Дуги с кучей дополнительных фар. И почими излишествами. В сердце пампасов. Полтора десятка молодых мужиков при них. Примерно одного возраста. Примерно одинаково одеты в камуфлю местной расцветки. И примерно однотипно вооружены натовским стандартом. Банда? Не похоже… Развязности в движениях не чувствуется. Скорее – отряд…