Пилот

Я для себя давно и твердо решил, что нигде кроме России местной жить не останусь. И путешествие это затеял исключительно в целях туристических. К российскому варианту склонял и Катю. Упирая в православную составляющую, в первую очередь. Наверняка в России отыщется церковь православная. Катя склонялась успешно, но желала непременно предварительно осмотреться на месте. А что? Разве кто-то возражает? Вот вернем сейчас пассажира на место и в Россию полетим. Там, кстати, и повенчаемся. На этом месте кирия Катерина вспомнила было о трауре, но я намекнул ей, что незамужним дамам, а тем более вдовам в стадии траура беременеть как-то некультурно. Не комильфо. Как-то так. И чем скорее дама обретет статус замужней, тем полезнее будет для ее репутации. Экой я старомодный! Иезуит просто! Этот довод оказался для Кати почему-то неожиданным, но был воспринят ею весьма серьезно. После длительного и глубокого изучения вопрос был решен в мою пользу. Ибо: "Бог поймет и простит!" Ну, и славненько! Давно пора!

Заметив на горизонте облако пыли, предположили мы с Катей, что это честный предприниматель назад возвращается. Не ошиблись. Помяни черта – он и явится. Поспешили занять рабочие места. Мистер пованивал густо коньячком, пребывал в благодушии и вельможности, и был необычайно болтлив. Обласкал меня похлопыванием по плечику. Затем по щечке и прочим разным местам похлопал секретарочку свою. Наконец, похлопав горделиво по кейсу, хвастаться принялся. Я его не торопил. Слушал внимательно. Даже поддакивал. Мистер вещал о том, как он теперь в бараний рог скрутит О'Брайена. Все будет по его, мистера Эмерссона, велению. Ибо Верховный Судья Гринмайл (Greenmile) принял к рассмотрению иск и вынес постановление об аресте судна, вплоть до судебного решения. Каковое будет несомненно в пользу мистера Эмерссона. Честного предпринимателя. Ведь заказ на верфи размещен от его имени? Не так ли? Неважно, что по просьбе О'Брайена. Неважно, что этот О'Брайен внес авансом пятьдесят процентов стоимости судна. Кто он такой, этот О'Брайен? Никто! Капитанишка какой-то. Да еще и ирландец. Величина, стремительно стремящаяся к нулю. О'Брайену нужен траулер? Ради бога! Пусть О'Брайен купит траулер на аукционе. У мистера Эмерссона. Честного предпринимателя. Все честно, господа!

"Все ясно, мистер жулик. С вами", – подумал я об этом засранце и рассадил мистера и миз по местам. Пристегнул ремнями и удалился на командирское сидение. После взлета и набора высоты мистера растащило на кофе. Пришлось Кате кофе ему сварить и подать. А заодно и мне. Затем мистера одолело желание курить. Пришлось разрешить. После чего мистер затих. Я подумал, что мистер уснул, но ошибся в своем предположении. Мистер попивал кофе, покуривал сигару и получал секретарские услуги. Ласково поглаживая по белобрысым кудряшкам миз Монику, стоявшую перед ним на коленках, и регулируя ритм. Я даже восхитился на мгновение. Вот же наглая скотина! Он меня за таксиста принимает? Наверное?

А кто я, как не таксист? Извозчик? Воздушный извозчик и есть. Кто же будет извозчика стесняться? Уж не хозяин жизни, честный предприниматель мистер Эмерссон. У которого "все схвачено".

"…отвези меня, родной! Я, как ветерок, сегодня вольный. Пусть стучат копыта дробью по мостовой, да не хлещи коня – ему же больно!..

…И бросает с крыши косточки от вишен очень неприличный гражданин…" – замурлыкал я себе под нос, пилотируя аэроплан. Снизиться до термиков? Глядишь, в ямку воздушную угодим? То-то будет весело! А фули ж? Прибрал газ и плавненько да незаметно снижаться начал. Авось, получится диверсия у меня!

«Авось» не замедлил явить себя во всей красе. Первая же воздушная колдобина вызвала за спиной отчетливый звук звонкой затрещины и трагический рев раненого в задницу гризли, услышанные нами даже сквозь гул двигателя и надетые наушники. Но не охотничья пуля была причиною столь яростных эмоций. Обернувшись и оглядев салон, узрели мы сцену ужасную, заставившую содрогнуться наши сердца. Как в классическом вампирском триллере миз Моника, с видом невинно оскорбленной добродетели валялась на палубе, неприлично раскинув тощие длинные ноги, и вытирала кружевным платочком окровавленный рот, оставляя на нем кровавые пятна. Мистер Эмерссон двумя руками держался за причинное место, визжал нечленораздельно, по рукам же его струилась алая кровь… И капала на чистый пол «Каравана».

Вынести это зрелище оказалось свыше Катиных сил. Она побагровела от гнева, отстегнулась и, выйдя в салон, закатила скандал. Я тем временем, каменея лицом, плавно набирал высоту, выходя из болтанки. Катя бушевала. Оказывала пострадавшему первую помощь, тыкала в него шприцы один за другим и морально уничтожала мистера:

– Как вы посмели! На какой конюшне вас воспитали? Животное! Вы ведете себя как плебей! Вам здесь что, публичный дом? Вам здесь не дешевый мотель! Хотите предаваться своим грязным желаниям? Извольте выйти вон немедленно!